Теория бобра

Я понимаю, что редко бывал так счастлив. И всякий раз, когда испытывал счастье, это оказывалось связано с Лаурой Хеланто. Мне кажется, я радуюсь ее успехам даже больше, чем своим, и понимаю, что тут дело не только в наших чувствах. Это действительно важно для меня. Я это знаю.

– При составлении бюджета… – начинаю я, когда Лаура наконец выпускает меня из объятий и продолжает.

– У них особые требования к срокам, – говорит она, и я понимаю, что ей не терпится поделиться подробностями. – Они хотят, чтобы я закончила работу на месяц раньше, чем указано в условиях конкурса. А это означает, что мне придется задерживаться и подолгу отсутствовать дома. И в свою очередь…

Лаура вздыхает.

– …В общем, – продолжает она, – кому-то надо в это время быть дома. Но это ненадолго, ты ведь знаешь. И если вдуматься, так лучше во всех отношениях. Я быстрее доделаю работу. От этого все выиграют.

Лаура смотрит на меня, ее глаза блестят. Я умалчиваю о том, что, по моему опыту, в так называемых обоюдно выигрышных ситуациях на самом деле заранее заложен проигрыш одной из сторон. Тем не менее я понимаю, что имеет в виду Лаура. Предполагается, что в отсутствие Лауры дома буду находиться я. И у меня, разумеется, – во всяком случае, в данный момент, – нет на этот счет никаких возражений. Напротив. Мое расследование убийства завершено, если не принимать во внимание необходимость некоторых последних уточнений. Следовательно, оказывается под контролем и ситуация с моим парком, поскольку результаты расследования имеют значение и для него, а не только для «Сальто-мортале». Я сжимаю руку Лауры.

– Скоро у меня на работе станет полегче, и я с удовольствием буду проводить больше времени дома.

Лаура ничего не отвечает. Темнота и тишина вдруг словно смягчаются. Мы перебираемся в спальню. Кровать под нами похожа на большое ласковое море.

6

Атмосфера в «Крендельке» напряженная, скорее даже – накаленная. Я пришел в кафе на три минуты раньше, и за эти три минуты мне трижды пришлось успокаивать своих работников, собравшихся за столом. Все здесь. По-зимнему низкое утреннее солнце пронизывает горизонтальными лучами безлюдное пространство, словно просвечивая его рентгеном. Эса только что поделился со мной своими открытиями – я, как выяснилось, прибыл последним. Все мои утренние надежды, которые теплились во мне с тех пор, как я поднялся с постели и пока добирался по заснеженному городу до парка, испарились. Передо мной на столе лежат неопровержимые улики.

– Тут стопорные болты, обычные болты, колпачковые и барашковые гайки, – перечисляет Эса, – все с нашего оборудования. Не припомню, чтобы я сталкивался с такой наглой и масштабной диверсией за время работы в парках приключений. На одном из спусков «Горки» человек вылетел бы на бетонный пол с высоты двух метров. Одна из стенок «Клубничного лабиринта» в любой момент может рухнуть. Если бы у нас были клиенты, ситуация представляла бы опасность для жизни.

– Повторяю, сразу после этого совещания мы проверим все оборудование до последнего болта и гайки… – Я собираюсь продолжить свою мысль, но меня перебивает Йоханна.

– С меня хватит, – говорит она, – и дело тут не только в гайках. Или в сосисках. Я так больше не могу. Вообще. С меня хватит.

По меркам Йоханны, выступление невероятно длинное и эмоциональное. Она явно взволнована, и ее жесткое лицо выражает твердую решимость.

– Не понимаю… – начинает Кристиан, но его прерывает Минтту К, которая, кажется, курит две сигареты одновременно – одна дымится между пальцами левой руки, другая зажата справа в уголке рта; от ее черной термокружки исходит резкий запах чего-то горючего, похожего на керосин.

– Мой сладкий, – обращается она ко мне, – ты же знаешь, я воспринимаю вещи такими, какие они есть, ничего личного. Но в данном случае…

– Своего рода контролируемая разрядка, – вступает Самппа, – двусторонняя интервенция, столкновение. Кислород, вот что нам всем нужно. И каждый может устанавливать свои собственные границы…

– Эса, – говорю я, перебивая Самппу. Но у меня нет выбора. Если я хочу, чтобы меня услышали, то просто вынужден кого-нибудь перебить. – Давай еще раз посмотрим твое видео.

Эса вертит свой планшет. Заставка на экране сообщает, что устройство является собственностью элитного спецподразделения армии ВМС США «Морские котики». Отмечаю про себя, как мало теперь это меня интересует.

– Вот черти, даже масок не стали надевать, – говорит Эса, когда мы в очередной раз просматриваем подборку видео с камер наблюдения. – Это рядом с «Пончиком»… Теперь перемещаемся к «Черепашьим гонкам», где парни снимают тормозные колодки с нескольких гоночных машинок… И оттуда переносимся под «Горку»…

Эса продолжает пояснения, которые, в общем-то, никому не нужны. Нам всем и так отлично знакомо оборудование парка, и мы понимаем, чем занимаются непрошеные гости. Когда запись доходит до момента, где двое мужчин появляются из-за «Прыжка лося», я прошу Эсу остановить видео и увеличить картинку. Идентификацию облегчает то, что изображение цветное.

Физиономия Олави до сих пор не утратила знакомой синюшности.