Теоретик

— Это их детеныши?

Ведь из головастиков сантиметровой длины вырастают огромные по сравнению с ними лягушки.

— Нет. Вполне половозрелые особи. Больше они не растут.

Невольно я взглянул на Гудрона, который стоял с самым индифферентным видом, как будто все происходящее нисколько его не касалось. Получалось, он надо мной подшутил, а другие ему подыграли. А я-то столько внимания уделил тому, чтобы вовремя обнаружить этих тварей! Правда, злиться на него даже не осталось сил, настолько успела вымотать дорога.

— Но встречаться с ними все равно тебе не советую, — продолжил Грек. — Упадешь в трясину, и облепят они тебя, словно пираньи. И зубы у них ничуть не реже и не тупее.

— Судя по всему тому, что мне удалось в этом мире увидеть, эволюция здесь пошла своим, только ей известным путем, — сказал Слава Проф, задумчиво глядя на скрабсов, которые успели почти полностью покончить со змеей.

— Теоретик, насмотришься еще и на них, и на другие создания, — сказал Грек. — А пока поочередно скачками во-он до того островка с кустарником. Но и там не расслабляемся: вполне может быть, что на нем какая-нибудь тварь обитает. В общем, вперед! Янис, ты первый.

Глава седьмая

Грек выразился неточно — вскачь. Эти несколько сотен метров нам пришлось семенить по верхушкам там и сям торчавших из болотной жижи камней. Скользким, какими им и положено быть на болоте. Пару раз я с трудом удерживался на ногах: проклятый рюкзак мешал сохранять равновесие. И лететь бы мне в эту жижу, если бы не Гудрон, который все время держался рядом со мной.

Затем камни начали попадаться все чаще, пока наконец снова не превратились в сплошной монолит. Правда, вернулась растительность, в которой постоянно что-то шипело, шуршало, и я устал вертеть стволом по сторонам.

— Привал, — объявил Грек, когда мы оказались на обширной поляне, вокруг которой тесным кольцом росли деревья. Они напоминали клены — с такими же резными листьями, но сплошь усеянные бурыми, со светлыми пятнышками плодами величиной с некрупное яблоко.

Выглядели они вполне съедобно, и потому я поинтересовался у Гудрона, можно ли их есть.

— Можно, — охотно кивнул он. — Помимо того они вкусны, питательны и даже полезны. В случае диареи. Так что сделай благоразумный шаг, запасись впрок. Человек ты здесь новый, к местным реалиям не привык. А они таковы, что у непривычного человека в любой момент может случиться казус, после которого придется стирать штаны. Скушаешь с утра такое яблочко в целях профилактики, и все, на этот счет можешь быть спокоен целый день.

— Обойдусь как-нибудь, — пробормотал я.

— Теоретик… — начал было Гудрон тем самым тоном, которым изрекал в мой адрес очередную колкость.

И я уже заранее знал, что не сдержусь, отвечу, когда выражение его лица переменилось так стремительно и так жутко, что я поневоле вздрогнул. Смотрел он куда-то мне за спину, одновременно вскидывая оружие. Рывком обернулся и я.

То, что этот приготовившийся к прыжку зверь именно гвайзел, мне стало понятно сразу. Рисунок в альбоме Грека передавал его облик удивительно точно, к тому же именно в этой позе.

Все то время, пока мы пробирались через болото, я проклинал свой ФАЛ за его вес. И еще себя — за то, что не выбрал что-нибудь полегче. Вскидывая ФАЛ сейчас, поразился, насколько он вдруг стал легким, почти невесомым. И как неудобен у него прицел, в который все не могла попасть морда гвайзела, прыгающая в такт моим трясущимся рукам.

Стрелял я, бешено палили вокруг меня, а зверь все не падал. Казалось, он не кинулся на нас, только сдерживаемый градом направленных в него пуль. Наконец гвайзел медленно завалился на бок, и в него, уже агонизирующего, каждый выстрелил еще по несколько раз.

— Да неужели?! — воскликнул Янис.

И столько изумления было в его голосе, что уже только по одному этому было понятно: мы совершили нечто необыкновенное.

— Уходим, уходим, уходим! — Грек даже не пытался скрыть волнения. — Теоретик, держись в центре.

Следующие час или два мне запомнились тем, что приходилось бежать изо всех сил. Ноги подкашивались, глаза заливал жгучий соленый пот, а сердце колотилось так, как стучит оно после ночного кошмара. Трудней всего пришлось Греку и Янису. Они бежали последними, и им приходилось постоянно оглядываться. Мне было совершенно непонятно, как они умудряются выдерживать такой темп.

Наконец мы влетели на вершину какого-то холма, полностью лишенную растительности, и потому с нее хорошо было видно далеко вокруг. Вероятно, это и стало причиной остановиться именно здесь. Мы сели друг к другу спинами, прижавшись плечами, образуя круг и держа оружие наготове. Посидели, отдышались и заговорили. Я, правда, молчал, потому что не совсем понимал, о чем именно идет речь.

— Как будто бы одна была, — сказал Гриша. — Да и самка ли?

— Точно самка. Без всяких сомнений. — Уверенности в голосе Яниса хватило бы на троих.

Но не для Гриши, который спросил у Грека:

— Командир, а ты что думаешь?