Теологумены в современном богословии

Но давайте рассмотрим обоснованность в рамках Священного Предания теории теологуменов. Необходимо сказать, что само понятие частного богословского мнения, одним из разновидностей которого является «теологумен», вовсе не есть в святоотеческом понимании нечто такое, чем стоит гордиться или считать возможным конструировать из подобранных на основании этого аргументов собственную богословскую концепцию. По верному слову о. Рафаила (Карелина), «православная позиция в этом вопросе несколько иная. Если мнение одного Отца противоречит преданию Церкви или учению других отцов, то следует придерживаться взгляда, высказанного большинством отцов, как наиболее достоверного. Поразительным свидетельством религиозной истины является единство духовного опыта и единство учения, построенного на основе этого опыта многими отцами. Это не просто совпадение взглядов, а мистическое созерцание одной реальности и свидетельство очевидцев. Выбор теологуменов на основании свидетельства одного из авторитетов, по своему личному вкусу или полемической заинтересованности очень похож на прием иезуитов, называемый пробабелизмом, когда для совершения какого-нибудь поступка, противоречащего общепринятым нормам нравственности, достаточно в свое оправдание указывать на пример или высказывание одного из авторитетов. А найти нужную цитату и подогнать ее под собственное мнение не так уж трудно»[3].

Более того, святые отцы считали повторением греха Хама цитирование мнения святого, противоречащего учению большинства. Вот как говорит об этом святитель Фотий: «Если бы 10 или даже 20 отцов сказали так, а 600 и бесчисленное множество не говорили того: кто будет оскорблять отцов, – не те ли, кто, заключая благочестие немногих тех отцов в немногие слова и поставляя их в противоречие Соборам, предпочитают их бесчисленному сонму, или те, кто защитниками своими избирают многих отцов?»[4]

Итак, «теологумен» – результат отклонения человеческой мысли от Откровения, по словам преп. Варсануфия – «неправое учение»[5]. Так может ли из собрания неправды появиться истина?

В. В. Болотов, первым введший в богословский обиход термин «теологумен» взял его не у святых Отцов и даже не из «схоластического богословия», а из западных теорий догматического развития, основанных на гегелианстве. «У Болотова обоснованием служит его представление о „теологуменах“ как богословских утверждениях особого статуса – не имеющих достоверности и общепризнанности догматов, однако и не трактуемых как смесь отблесков истины с греховным неведением (о греховности неведения богословских истин, то есть того, что необходимо для спасения, он даже не упоминает). Свое воззрение он преподает как святоотеческое и как бы в подтверждение этого – вместо отсутствующих ссылок на святых отцов – записывает „теологумен“ греческими буквами. Но из словарей легко убедиться, что ни классический, ни средневековый греческий язык существительного „такого“ не знает. Слово было пущено в ход западными учеными Нового времени… Слово „теологумен“, записанное по-гречески, служило для обозначения каких-то мнений отцов, отклонявшихся, с точки зрения этих авторов, от церковного учения; в болотовском словоупотреблении это точнее всего будет соответствовать „частному богословскому мнению“. Из того же источника, откуда Болотов заимствовал свой псевдогреческий термин,– из неправославной западной культуры – заимствовал он прежде всего и свое представление о богопознании и о том знании Бога, которым обладает Церковь»[6].

Рассмотрим библейский стих «ибо надлежит быть и разномыслиям („αἱρέσεις“) между вами» (1 Кор. 11, 19), который чаще всего выдвигается в пользу того, что нормальным является сосуществование в Церкви нескольких взаимоисключающих точек зрения по поводу еще не решенных на Соборах вопросах вероучения.

Приведем слова В. Лосского, сказанные им по поводу аналогичной попытки прот. С. Булгакова защитить свою софиологию: «Прот. С. Булгаков хочет превратить богословские споры, разделения („ереси“), смуту – в нормальное явление церковной жизни, в необходимую норму, без которой невозможно постижение Истины. Он обличается прежде всего ап. Павлом, на которого хочет опереться… Ап. Павел отнюдь не признает споров в Церкви нормальным и даже обязательным явлением, „не хвалит“ за разделения, признает их „худшим“, с трудом верит слухам о них и утешается мыслью о промыслительной воле, которая самое зло заставляет служить ко благу и допускает споры, чтобы в искушении возвысились искуснейшие. Иного толкования приведенного текста – в смысле „необходимости“ ересей для нормальной жизни Церкви – быть не может. В противном случае пришлось бы толковать в том же смысле слова Господа: „Горе миру от соблазнов: ибо надобно прийти соблазнам: но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит“ (Мф. 18, 7), то есть приписывать Богу происхождение зла, соблазнов и нестроений в мире.