Теодор и Бланш

От него исходил мягкий свет, нежный и теплый, но видный даже при свете дня. Волнистая грива ниспадала до земли, и в ней тихо звенели крохотные серебряные колокольцы. Глаза — кроткие и такие синие, как их озеро в летний полдень…

И рог…

Бланш забыла, как дышать.

Мама всегда спорила с папой, легенда он или нет, а он — вот он… живой… настоящий…

Перед ней.

Откуда?! В этом прозрачном лесочке? Где даже оленей отродясь не водилось?!

Девушка осторожно, боясь спугнуть, протянула руку и коснулась теплой шелковистой морды. Почесала у основания рога…

Единорог встряхнул гривой, всхрапнул — и топнул серебряным копытом.

А потом отпрыгнул, повернувшись к деревьям леса — и остановился, замерев, выжидающе глядя на девушку.

Она приподнялась с травы. Венок соскользнул с подола.

— Идти с тобой? — нерешительно произнесла она. И оглянулась на озеро. Мама с папой… и брат… они же будут волноваться…

Но такое бывает раз в жизни!

Отбросив сомнения, девушка решительно вошла за сказочным зверем под тень леса.

Густого, дикого — волшебного леса… боже…

Она знала — если оглянется, то сзади уже не будет озера.

Она шла за сияющим в сумраке колдовского леса чудом — по волшебной тропе средь деревьев-исполинов с густой сияющей кроной и черной, как ночь, корой. И цветы мерцали огнями… или то были светлячки?..

И наконец деревья расступились, и девушка вышла на залитую солнцем поляну.

Там, в густой траве, сидела… девушка? женщина? — наверное, фея! — немыслимой красоты. На ней было изумрудно-зеленое платье, украшенное тонким золотым поясом. Черные волосы кольцами распущены по плечам.

И черные глаза…

К фее подбежал белый единорог и ласково коснулся мордой плеча.

Незнакомка улыбнулась.

— Ты привел ее? — голос ее звучал, как пение ручья в заповедной чаще, куда не дозволено ступать человеку. — Благодарю тебя.

Она погладила единорога, встала — и пошла к Бланш. И от ожидания чуда юная герцогиня почти не дышала… Она только присела, приветствуя прекрасную незнакомку.

— Здравствуй, дитя, — подбородка Бланш коснулись прохладные пальцы с матово-белыми ногтями. — Какой же красавицей ты выросла.

— Здравствуйте, миледи, — смущенно пролепетала Бланш. — Кто вы?

— Мое имя Маршбанкс, — просто ответила та. — Ты слышала обо мне?..

Девушка отрицательно покачала головой.

Марш приподняла бровь.

— Твои родители не рассказывали, что в молодости на твоего отца было наложено заклятье, а твоя мать сняла его?

— Нет… — ошеломленно ответила юная герцогиня. — Что за заклятье, госпожа?

Марш улыбнулась.

— Они сами тебе расскажут — только передай им, что об этом просила я. Хорошо? Рассказывать ли Теодору — это я оставляю на их усмотрение. Но сейчас важно не это. Пойдем…

Они вместе пошли по волшебному лугу, и зеленое платье Марш, казалось, полнилось сиянием самой травы — сочной и Высокой, силой самого летнего полдня…

— Вы королева эльфов?.. — осмелилась спросить Бланочка.

— Нет. Я — одна из самых могущественных колдуний, которых только знал свет… Со мной может сравниться, пожалуй, только Милица Элчестерская… если это имя что-то скажет тебе. Правда, живет она в другом мире — но что для нас такие мелочи, как пара границ между вселенными? — волшебница рассмеялась. — Дитя, знаешь ли ты, что дочь-первенец пары, чья любовь прошла через испытание волшебством, обладает невероятным магическим даром? Мне нужна такая ученица — и я предлагаю тебе ею стать. Поверь, только так ты сможешь сделаться хозяйкой своей судьбы — ты ведь именно этого хочешь, не так ли?

Марш посмотрела девушке прямо в глаза — и та вздрогнула. Разве не об этом думала она, сидя на траве и плетя венок?

— А как же… как же…

— Твоя семья? Ты сможешь видеться с ними, конечно же, — улыбнулась Маршбанкс. — И сможешь навещать. Для всех ты уедешь на воспитание в какой-нибудь пансион для благородных девиц — и будешь приезжать на каникулы. А потом… Потом ты столькому научишься и столько поймешь, что сама сможешь принимать решения, как тебе жить и что делать. Ты согласна?

Бланш не колебалась ни секунды.

— Да!

Маршбанкс кивнула.

— Тогда единорог проводит тебя обратно. Расскажи все родителям, а когда будешь готова, просто возьми отцовский кинжал с изумрудным единорогом в руки и подумай обо мне. До скорой встречи, дитя!

И Марш ласково поцеловала Бланш в лоб.

Когда девушка вернулась на свою полянку, выяснилось, что ее еще даже не хватились. Мама только-только закончила сервировку и крикнула всех к столу.

Все устроились на теплой травке вокруг расстеленного вместо скатерти пледа, а братишка вообще даже не удосужился рубашку натянуть: так и лежал, полуголый, болтая в воздухе загорелыми ногами с закатанными штанинами и уминая за обе щеки обед. Папа, как всегда, сидел рядом с мамой, обнимая ее. И отец, и сын шутили и перебивали друг друга, рассказывая, какую рыбу вот чуть-чуть не поймали, потому что сорвалась — такая была огромная!

Бланш-младшая сидела задумчивая и тихая.

— Что с тобой? — наконец заметила ее непривычное состояние мать и встревожилась. — Тебе плохо?..

Отец и брат тут же замолчали и с беспокойством уставились на нее.

Бланш помотала головой.