Тени Предтеч

— Короче, парни, мне нравятся и Цой и «Медведи» и, как говорится, пусть приезжают и побольше, и почаще, — махнул рукой я, пытаясь сгладить неловкость. — И честно говоря, я бы с удовольствием сходил бы и на концерт Лозы.

Тут уже засмеялись все. Нам тогда показалось, смешным, ведь у Юрия Лозы совсем не было песен для поднятия боевого духа, но смешное случилось через две недели, после того как мы вылетели на Артефакт. Он действительно приехал на Полигон, с концертом. И естественно, пользовался огромным успехом.

Впрочем, и на «Медведей» я попал, правда, после того как демобилизовался, уже на Земле. Отличная музыка, чумовые запилы, а их фронтмен Димон хоть и ненамного младше моих родителей, но отжигал так, что любой молодой позавидует. «Добейте выживших», отличная песня же у них, которую любят все, кто воевал с Империей. И правда, странно, что их никогда выступать к нам не привозили, если он за этот хит получил и признание и первым из всей советской рок-сцены звания народного артиста, будучи живым.

А через три дня с Полигона к планете МПРО-14ЖК, отправился звездолёт «Ушаков», на борту которого было шесть отрядов космодесанта, учёные, врачи, и кто там ещё был нужен в таком нелёгком деле? Командовал операцией майор Фролов, дядька опытный, который с первого дня войны, не вылезал с фронта и которого солдаты и офицеры уважали, и немного побаивались, хотя он никого ни разу не ударил, а голос повышал только в боевой обстановке и то по необходимости. Настроение у нас было разным. Бодро-оптимистичное у салабонов. У меня ровное, ибо и не из такого дерьма вылезал, а вот у Мишани оно было похоронным и иногда у него это прорывалось. Пришлось, вытащить его в переходник, и вправить мозги, пока этого не заметили офицеры.

Сначала на МПРО-14ЖК (название Кадмия она получила позже, и я ещё расскажу как именно), было решено сбросить два отряда, по десять человек, которые должны были провести первичную разведку и по возможности дойти до пирамид. Если бы возникли какие-то сложности, то мы должны были связаться со звездолётом, непосредственно с Фроловым и тот бы уже принимал решение, как действовать дальше, то ли поддержать нас, то ли эвакуировать и попытаться снова зайти, но с другой стороны. Разумеется, всё пошло не плану, а как иначе-то?

Наш корабль подошёл к максимально близкой точке, и выбросил два спусковых аппарата, с нами на борту. Нам с двумя учёными, предстояло идти по поверхности сутки, пробираясь сквозь джунгли, с абсолютно неизвестной флорой и фауной, чтобы добраться до цепи пирамид в долине на экваторе, одна из которых и была нужным нам объектом, управлявшим местным порталом. Считалось, что разумной жизни на планете нет, а от местного зверья два отряда космодесатников в состоянии отбиться. Впрочем, разум тех созданий что мы встретили и сейчас является предметом для дискуссий.

Фролов ещё раз внимательно нас оглядел, потом быстро бросил.

— Свешников. Пойдёшь с третьим отрядом, а вместо тебя Новикова, — и объяснил. — Многовато сержантов, надо кого-то и на потом оставить.

На лице Лёхи ничего не отразилось. Зато мамлей Терёхин просиял, а Мишаню просто перекосило. К счастью для всех нас его лица офицеры не видели, так как он стоял в полутьме, привычной для звездолётов тех лет. Фролов же перевёл взгляд на Гриценко.

— Товарищ старший лейтенант, вы уверены, что при спуске следует корректировать курс?

— Так точно! — отозвал тот. — Мы произвели несколько ложных сбросов и определили, что зенитные орудия отрабатывают цели на определённой высоте. Чем ближе к земле, тем больше разрешённая для посадки площадь.

Майор Фролов, задумчиво кивнул, но ничего не стал говорить. Может быть, зря, конечно. Поэтому мы погрузились в спусковые аппараты, иначе капсулы, и звездолёт выстрелил нами в сторону планеты.

В каждой капсуле разместилось по десять человек, если не считать пилотов. Два учёных, два офицера, и шестнадцать солдат. Командиром, как я уже сказал, был старлей Гриценко, а заместителем младший лейтенант Терёхин. Впрочем, это всё неважно, потому что когда спусковые аппараты упали, командиры и пилоты не выжили.

Капсулы корабль-то выбросил, а остальное не его забота, и даже то, что мы не летели вниз, а падали, экипаж не волновало. Разумеется, нас дико трясло, потому что аппарат экспериментальный и не будь сейчас войны, никто бы нас сюда не засунул, а десять раз протестировал бы эти летающие гробы, прежде чем сажать в них людей. Впрочем, я на тряску не обращал никакого внимания. Привык уже, чай не первый раз, сбрасывают на планету. Это молодёжь как-то дёргалась, и мимо меня пробежал Саша Костин с выпученными глазами. Я гаркнул на него, приказав сесть на ближайшее место и тот испуганно подчинился.

— Что-то пошло не так, — вдруг сказал Мишаня и начал озираться по сторонам.

— Обычная высадка, — буркнул я, но Филиппов меня уже не слушал.