Тени Предтеч

Да, за месяц, что мы отсутствовали, на планете началось глобальное строительство. К югу от Артефакта строили что-то вроде военного городка, а к северу возводили что-то похожее на гражданское жильё, но я могу и ошибаться. Хотя военная разведка разрабатывала эту золотую жилу совместно с учёными, так что было неудивительно такое соседство.

Ближе к концу курсов я расстался с Мариной. Это произошло, как-то буднично и обыденно. В один из немногих наших выходных дней, мы сидели на ступеньке пирамиды, просто смотрели в небо, думали каждый о чём-то своём и она, вдруг положив мне голову на плечо, вдруг шепнула:

— Знаешь, Валер, а я тебя, оказывается, не люблю.

Как будто кто-то разом выключил свет на всей планете. Или подкрался сзади и ударил меня по голове. Но лицо я удержал, лишь вздохнул и потянулся за сигаретами. Что ещё я мог сказать? Упасть на колени и умолять не бросать меня? Не приучен я был к такому.

Я непросто любил Марину Стерлядкину, а привязался к ней, после того, что произошло между нами в том разрушенном магазинчике на Ирсеилоуре. Она была моей опорой, во время боёв в Гордзексе и после. Но… не стоило устраивать драму. Не приучен я был к такому.

— Тогда… нам надо будет… расстаться? — наконец выдавил из себя я, пытаясь зажечь сигарету дрожащими руками.

Вот честно, лучше уж опять оказаться запертым между силовыми полями и имперской гвардией, чем продолжать этот мучительный разговор.

— Угу, — буркнула она и залезла в мою пачку, вытащив сигарету.

Мы закурили. В голове снова заиграла «Легенда» Цоя.

— А ты сам, давно понял, что не любишь меня? — спросила она затянувшись.

— Ну, когда вернулись с Тангорихкса, — промямлил я, хотя на бессовестно соврав.

Пусть ей будет легче и она считает, что не вырвала моё сердце, а просто прекратила изжившие себя отношения.

— И молчал, мерзавец! — шутливо ткнула меня в бок Марина.

— Чего я дурак, что ли, от такой красавицы отказываться? — фыркнул я.

Мы захохотали и едва не свалились со ступени пирамиды.

— Но ты ведь не выгонишь меня из команды из-за этого? — сделав жалобные глазки, спросила она.

Я приобнял девушку.

— С ума сошла, что ль? Ты со всеми нами сработалась, а у меня, итак, после Тангорихкса потери: треть состава. Не хотел бы увеличивать до почти половины.

Марина вытянулась, насколько это было возможно на пирамидах и подставив лицо солнцу, довольно улыбнулась.

— Кстати. Ты ведь так и не знаешь, откуда я взяла свой позывной? — спросила.

— Раскрой секрет, не томи.

Но девушка лишь покачала головой.

— Это будет тебе задание на лето, — хитро улыбнулась она.

Марина ушла, оставив меня в одиночестве дослушивать строчки Цоя, которые крутились в моей голове. Странно, но раньше я не доходил до них.

А жизнь — только слово. Есть лишь любовь, и есть смерть
Эй, а кто будет петь, если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить
А любовь стоит того, чтобы ждать…

Очень хотелось заплакать. Но нельзя. Иначе сам себя потом буду презирать.

Расставшись с Мариной, я стал подумывать, а не приударить ли мне, за Женькой Кавьяр? Девушка мне нравилась, я подумал, что не стоит залечивать свои душевные раны, за её счёт. Хорошая она и не стоит с ней так жестоко.

Но время потихоньку шло и вот я хоть и с трудом, но закончил офицерские курсы, а Стерлядкина наконец-то получила диплом пилота. Душевная боль тоже как-то поутихла.

И наша спокойная жизнь, снова на какое-то время закончилась.

Выйдя из тира, где капитан Хамидулин гонял меня не только по практике, но и по теории, я вернулся в своё логово, чтобы отоспаться, но внезапно прибежал Жмых и растолкал меня.

— Что такое? — пробормотал я.

— Валер, там тебе памятник поставили, — размахивая руками, сказал он и скульптор зовёт тебя, чтобы ты своё решение вынес.

Я икнул, и сон слетел с меня, как слетела крыша имперского сената после ракетного обстрела.

К счастью, это оказался не памятник мне лично, а сооружающийся мемориал, а заодно и захоронение — трупы моих боевых товарищей, включая Полину (её тело как следует изучили, прежде чем захоронить), эксгумировали, и похоронили рядом с пирамидами, а заодно и всех тех, кто разбился при посадке на планету.

Ещё я как-то не к месту вспомнил, что после извлечения трупов, мне пришлось выдержать очень непростой допрос, на тему, почему я отрезал Новиковой голову и вырезал сердце. К счастью, Марсель Темиргалиев не стал настаивать на том, чтобы меня отправили на Землю, в ближайший дурдом и мы сошлись на том, что я тогда перенервничал. Впрочем, у военных врачей, я ещё наблюдался какое-то время.