Тени на мосту Айои

Как и во всех рыбачьих поселках, жизнь Яидзу тяготеет к гавани. Так мне и удалось разыскать Иосио Мисаки — бывшего боцмана «Фукурю-мару». Мы беседовали возле вернувшихся из рейса судов, с которых крючьями выволакивали тунцовые туши. Вокруг этих полутораметровых рыбин, словно отлитых из свинца, суетились женщины. Одни обрубали торчащие, как ножи, плавники и хвост, другие промывали из шлангов вспоротые брюшины.

Тогда, рассказывал бывший боцман, тоже пошли за тунцом далеко в океан. На шхуне было двадцать три человека. Лов был неважный, и уже на обратном пути решили поставить сети в девяноста милях от Бикини.

Взрыв услыхали перед рассветом. Над океаном разнесся низкий могучий грохот. Он не походил на раскаты грома. Это был скорее шум грандиозного обвала: будто за горизонтом обрушились небеса. Небо заволокло дымкой. А через три часа на шхуну посыпалось что-то вроде тонкой рисовой муки.

Все это было так зловеще непохоже ни на одно из знакомых рыбакам стихийных бедствий, что они наскоро выбрали сети и повернули домой. До Яидзу было две недели пути. Уже в эти дни начали появляться первые признаки болезни. Кожа покраснела, покрылась волдырями, как от ожогов. Все чаще донимали приступы тошноты.

Прямо с причала рыбаков увезли в госпиталь. Двадцать две жизни удалось спасти, хотя многие из них долгие месяцы мучились не менее, чем покойный Кубояма…

На шхуне «Фукурю-мару» Кубояма был радистом. Сколько раз приходилось ему принимать призывы о помощи, слышать в эфире тревожные голоса людей, застигнутых буйной, слепой стихией величайшего из океанов!

Он выполнил свой долг до конца, самой своей смертью передав людям сигнал бедствия.

Его оборвавшаяся жизнь явилась грозным предостережением. Она напомнила, что Хиросима и Нагасаки — это не только кошмар прошлого, не только достояние истории, что «пепел смерти» — ядовитое порождение ядерной гонки — угрожает людям в дни мира.

«Спите спокойно!..»

Руины Атомного дома долго оставались нетронутыми. Среди опаленных смертью стен вился плющ, гнездились птицы. Год за годом все новые морщины бороздили эти израненные взрывом камни, как и лица свидетелей атомного взрыва. Пусть нельзя разгладить следы невзгод на лицах хиросимцев, но нельзя допустить, чтобы пережитое ими стерлось из памяти народов.

В японских официальных кругах начали поговаривать о том, чтобы вовсе снести Атомный дом. Развалины, дескать, уже обветшали, вот-вот могут рухнуть. А расходовать деньги, чтобы предотвратить это, нет смысла.

В ответ на подобные суждения в городскую управу хлынула лавина протестующих писем. Был проведен общенациональный сбор пожертвований на увековечение руин. Возле оголенного купола, который по прежнему высится над мостом Айои, теперь установлена каменная плита с надписью:

Атомный дом. Развалины здания, над которым 6 августа 1945 года взорвалась первая в истории атомная бомба. Эта бомба погубила более двухсот тысяч человеческих жизней и испепелила город в радиусе двух километров. Чтобы передать потомкам правду об этой трагедии в предостережение человечеству — на добровольные пожертвования проведена реставрация руин, дабы сохранить их на века.

На решетке, ограждающей каменный скелет, белеет объявление: косметическая фирма «Сисейдо» проводит конкурс красоты «Мисс Хиросима».

Читаешь этот плакат и думаешь: устрой меж собой такое же состязание японские города, быть бы Хиросиме в числе первых красавиц. Ведь и впрямь не увидишь нынче следов пережитого на ее лице, умело прикрашенном косметикой рекламных огней.

Но есть день, когда неон новой Хиросимы меркнет, когда ярче его начинает пламенеть река Ота, словно превращаясь в поток раскаленных углей.

В ранних августовских сумерках люди молча собираются у воды. На крестовину из двух щепок каждый ставит зажженную свечу, прикрытую бумажным колпаком, и пускает вниз по течению. Таким обрядом японцы исстари отмечают «бон» — день поминовения. Им стало теперь 6 августа.

Сколько мыслей рождает эта огненная река, мириады фонариков, каждый из которых олицетворяет человеческую жизнь, оборванную атомным вихрем! Зыбкий свет свечей ложится на мемориальные руины у моста Айои, и кажется, что они все еще раскалены пожарищем.

Да, пепел Хиросимы доныне горяч. Годовщину трагедии чтут не только те, кто понес в ней личные утраты. Со всех концов Японии сходятся в этот день к Хиросиме марши мира. Вместе с их участниками на берегах реки Ота зажигают поминальные фонарики и посланцы зарубежных народов.