Тени мудрецов. Часть 1

— Тиберий, а где ты хочешь спать? — игриво спрашивает Её Высочество, разглаживая ладонями шелк ночной сорочки.

— На посту не положено спать.

Имари оборачивается ко мне от огромного зеркала и удивленно поднимает брови.

— Совсем?

Я киваю в ответ на этот и каждый следующий вопрос.

— Никогда? Даже вздремнуть? Полклепсидрочки? Нет? Ужас какой! Ты же упадешь, как вы вообще на постах стоите целыми сутками?

— По очереди, — сообщаю очевидную мысль, и принцесса звонко смеется.

Служанки тоже улыбаются, переглядываясь. Наверное, не замечали никогда, что цзы’дарийцы в караулах меняются. Для них мы слишком одинаковые. Все на одно лицо. Зато в широких носах и пухлых губах соплеменников они явно найдут тысячу отличий. Имари щелкает пальцами, и девушки низко кланяются, уходя из покоев спиной вперед. Нельзя поворачиваться задом к коронованным особам, запомню.

— А тебя сильно накажут, если уснешь?

Принцесса с грацией черной пантеры подбирается ко мне, мягко ступая по толстому ковру босыми ногами. Стоит так близко, что я чувствую аромат розового масла и вытягиваю спину, намеренно глядя мимо неё четко в стену напротив.

— Два наряда вне очереди и клетка на сутки, если третий залет.

— Наряд, клетка, залет, — фыркает принцесса. — Что это?

Её волосы блестят, как черная смола. Имари наклоняется ниже, и пряди щекочут мне ухо. Совсем мужчин не боится или играет, вгоняя в краску неопытного мальчика?

— А что такое клепсидра? — чуть дрогнувшим голосом спрашиваю я.

Все равно не расскажу военных тонкостей. Фразу подслушала и запомнила как есть, без пояснений.

— Чудные вы, — улыбается она, заправляя прядь за ухо, — по-нашему говорите, будто выросли здесь, а таких простых вещей не знаете. Смотри. Да садись ты, не стой, как идол каменный.

Имари пальцем показывает, куда сесть, а потом чуть толкает в плечо для ускорения. Плюхаюсь на кушетку, жалея, что прикосновение слишком короткое, не разглядеть в таком энергетическом голоде ничего. Принцессу нужно разложить на привязки тщательно, раз при всей ненависти к отцу она сохранила на него влияние. Рэм не мог ошибиться, не просто так Имари охранника выбрала.

Эриданка достает из шкафчика узкий и длинный планшет, долго щелкает по кнопкам, а потом садится рядом и показывает экран.

— Такие раньше были клепсидры. Давно исчезли, но время мы до сих пор в них считаем. В сутках, как вы говорите, девять клепсидр. На, смотри.

Толкает мне в руки планшет, и я от неожиданности чуть не роняю его на пол. Забавные клепсидры, на наши водяные часы похожи, только треугольные и внутри песок. Имари рассказывает о них, как гид-экскурсовод, называя даты, имена ученых изобретателей и показывает, как в итоге стали выглядеть часы. Вместо затейливых клепсидр — черные ромбы с цифрами. Даже обидно немного. А хорошее у неё образование, я бы вряд ли так подробно рассказала о наших часах, деньгах или боевых посохах.

— Спасибо, очень интересно.

— Правда? — радуется Имари. — А я думала скучно. Ты как мороженая рыба.

Принцесса передразнивает, поджимая губы и выпучивая глаза, и теперь я смеюсь.

— Извините, Имари

— Ну, вот, имя моё запомнил, уже что-то.

От эриданки тепло, как от светила, и столько радости, что не верится в навязанный брак, ссору с отцом и едва закончившуюся войну. Но будто помогая моим выводам, принцесса мрачнеет и задумывается, покусывая согнутый палец.

— Тяжело, наверное, одному на планете? Все другое, мы с ненавистью смотрим, генерал в строгости держит, имя отца нельзя опозорить неправильным поведением.

Имари гаснет, а я выпадаю из её очарования и замечаю сквозняк в комнате от климат-системы, слышу журчание воды в декоративных фонтанах. Комната вдруг кажется пустой и нелепой со всей кучей бесполезного, но красивого барахла. Мы сами создаем свою реальность любимыми вещами, знакомствами, привычками. Живем внутри, как в скорлупе, пока однажды что-то не разбивает ее вдребезги.

— Это моя судьба, Имари. Я родился сыном генерала и знал, что на седьмом цикле меня заберут в училище, я его закончу, а потом буду летать по чужим планетам и всю жизнь стараться не разочаровать отца.

— Под маской, наверное, легко? — безжизненно спрашивает Имари, касаясь пальцем черной пряжи, закрывающей моё лицо. — Когда никто не знает, кто ты.

— Я знаю. Этого достаточно.

Она кивает сдержанно и заставляет себя улыбнуться:

— Ты интересный. Не такой, как ваши бравые солдаты, из них слово не вытянешь. Остия я знаю, он часто у нас бывал, но от лысого мурашки по коже. Бррр, какой он неприятный. Убийца, наверное?

Обязательно. Рэм покрыт ритуальными татуировками гнарошей и явно в бою доказывал свое превосходство. Но я не хочу обсуждать его с хрупкой дариссой, едва отсчитавшей шестнадцатый цикл, хоть сама не намного старше. Стараюсь не думать, что значит война для наших мужчин.

— Он опытный боец.

— Понимаю. Охрана генерала. Элита. А если здесь что-нибудь случится, как на церемонии? Лиенны ведь в бронежилетах, а вы нет. Что тогда?

Волнение Имари так заразительно, что я слишком живо представляю расстрелянные тела и закрываю глаза.

— У нас есть медик. Он очень хороший хирург. Спасет.