Тени мудрецов. Часть 1

А за стеной на необычно огромной для цзы’дарийца кровати спит Наилий. Кондиционер на ночь выключен, чтобы не шумел. Там уже жарко, генерал раздет до белья и едва прикрыт простыней. Такие же серебристые лучи спутника блестят в волосах, скользят по бледной коже и красивому рельефу мышц. Наилий расслаблен, но стоит нырнуть к нему, прижаться, почувствовать, какой восхитительно теплый во сне, и тут же окажусь под ним. Придавит к кровати весом своего тела и не отпустит.

Бездна, будь Тиберий мужчиной, давно бы мучился с эрекцией. Я тоже страдаю, но по-своему. Сладко ноет низ живота и хочется плотно сжать ноги или погладить себя рукой. Почувствовать влагу под пальцами и замереть в предвкушении близости. Проклятье, с ума схожу! Да катится в бездну весь Эридан с его и нашими секретами!

Тенью срываюсь с кушетки и бросаюсь к стене. Где-то здесь под складками штор потайная дверь. Осталось сдвинуть её в сторону и нырнуть в спальню генерала. Слишком шумно или внезапно, но он просыпается, ломая мою фантазию. Есть серебристый свет, обнаженный торс, но вместо безмятежности спящего – тревожная складка на переносице и тихий вопрос:

– Что случилось?

Редко сама требую близости и сейчас теряю пыл. Разбудила среди ночи, нарушаю конспирацию, но знать не знаю, куда деть желание. Не объясню словами, срываю маску и тянусь к пуговицам рубашки. В спальне жарко, кондиционер молчит, а когда Наилий поднимается с постели на нем даже белья нет.

– Соскучилась, – говорю едва слышно, не в силах оторваться от сбывшегося видения.

Генерал помогает раздеваться, легко и быстро выпутывая мои руки из рукавов рубашки и сбрасывая на пол легкие штаны.

– Зачем грудь забинтовала?

– Увидит кто-нибудь…

Один виток долой…

– …догадается, что женщина.

Второй, третий. Роняю бинт, чувствуя губы Наилия на коже и влажное прикосновение языка. Генерал ласкает освобожденную грудь так медленно и томительно, что я зубы стискиваю, чтобы не застонать. Ни звука, ни единого повода кому-нибудь услышать и ворваться с вопросами.

Наилий легко подхватывает на руки и несет к кровати. Падаю на простыни, растворяясь в контрасте прохладной ткани и его разгоряченного тела. Генерал разводит мои колени и тянет за бедра к себе ближе. Все-таки зажимаю рот, чтобы не закричать, когда входит медленно, но настойчиво и я не успеваю привыкнуть к ощущению наполненности. Тело отзывается позже, первой давая боль и лишь потом наслаждение. Будь он чуть меньше, стало бы легче, но нет. Весь мой.

От поцелуев не хватает воздуха, выгибаюсь под генералом, обхватывая ногами за спину и чувствую, как падают его барьеры. Тело наливается тяжестью, движения становятся отрывистыми, а поцелуи едва не превращаются в укусы. На адреналине, как под Шуи, Наилию нужно больше и сильнее, но сегодня я сама прошу: «Еще. Еще».

Страсть граничит с безумием, стонов чудом не слышно, только биение двух сердец и прерывистое дыхание. Жар поглощает меня, двигаюсь навстречу Наилию и держу сумасшедший ритм. Ощущение легкости уносит из реальности, а предчувствие взрыва нарастает с каждым толчком. Сжимаюсь пружиной, чувствую, как по телу идет судорога, а потом вспышка. Не выдержать молча, не оставить внутри. Впиваюсь ногтями в плечи генерала, а он запечатывает мой крик поцелуем, и мы гаснем оба.

Пульсация во мне умиротворяет. Не отпускаю, пока Наилий не отдаст себя до последней капли, и только потом позволяю рухнуть рядом на кровать.

– Устал? – веду пальцем по дорожке пота на висках. – Здесь, как в терме… Нужно кондиционер включить.

С трудом говорю, задыхаюсь, и он не может связно ответить. Зато перекатывается на край кровати и поднимает с пола пульт. С недовольным писком потолочный монстр включается и дует на нас ледяным воздухом. Насладиться не успеваю, генерал плотно укутывает одеялом.

– Нет…

– Простынешь.

Забавный. Сам голый лежит поверх одеяла и не обращает внимания на сквозняк.

– Я знаю, что сейчас не вовремя, но должен сказать.

Нехороший тон, какой-то извиняющийся. Ежусь от дурного предчувствия и вглядываюсь в ставшего серьезным генерала.

– Мы в такой спешке улетали, я не успел поставить временную стерилизацию. Ты ведь с барьером?

Кровь бросается в голову так стремительно, что немеют пальцы ног. Новость сразу не переварить. Из всего, о чем могла подумать, первым вспоминаю сон про черную бабочку и младенца у груди.

– С барьером нельзя на телепортацию, – язык почти не подчиняется, коверкая слова. – Публий сказал, что ты полетишь стерильным. Инструкция.

– Инструкция, – хмыкает генерал и отчаянно трет ладонями лицо. – Сколько раз он её нарушал? Я со счета сбился.

Ерзаю в коконе из одеяла и снова пытаюсь осмыслить. Я могу забеременеть. Вот прямо сейчас. Ничего не мешает.

– Не паникуй, – хмурится Наилий, – с первого раза может и не получится.

Жаль, я не умею заглядывать в себя и раскладывать все по полочкам. Чтобы понять сразу, что за волна тепла поднимается от живота. Почему губы растягиваются в улыбке, и хочется обнять любимого мужчину.

– Не с первого, так со второго или третьего, пятого, десятого, но получится.