Тени из преисподней

- Партизанен? - первым нарушил молчание эсэсовец.

- Нихт! Я есть найн партизанен! Я есть.., - Сергей запнулся на полуслове, потому что эсэсовец передёрнул затвор.

- Я есть ваш фюрер! - наконец нашёлся Пролович и постарался изобразить физиономию Гитлера.

- Ты есть фюрер? Да?! - удивился эсэсовец.

- Йа! Йа! - заверил его Сергей.

После минутного колебания эсэсовец опустил шмайссер, вытянулся по стойке смирно и представился:

- Фельдфебель СС Пауль Шварцпкоф! Я слушаю вас, мой фюрер!

- Ты один?

- Нет - со мной ещё пять солдат и группенфюрер Ойстрах.

- Зови сюда группенфюрера! - потребовал Пролович.

Шварцкопф побежал выполнять приказ, а Пролович стал думать, что ему делать дальше. С одной стороны, немцы могли его разоблачить и попытаться убить, а это почти наверняка помешало бы поискам Клименчука. С другой же, играя роль фюрера, Пролович получал в своё полное распоряжение целых семь солдат, которые могли бы пригодиться в борьбе с Клименчуком.

Когда Шварцкопф вернулся в сопровождении высокого, немного худощавого Ойстраха, Пролович уже окончательно решил стать Гитлером.

Первым делом он тут же с кулаками набросился на растерянного группенфюрера:

- Почему моя верная армия болтается неизвестно где в то время, как ваш фюрер задумал новый поход?!

- Но мы.., - залепетал испуганный Ойстрах.

- Молчать! Построить солдат! Мы отправляемся на поиски замка.

Ойстрах отдал честь и побежал выполнять приказание.

Через несколько минут Пролович устроил генеральный смотр своей армии. Перед ним стояли семеро крепких мужчин, вселяющих уверенность и спокойствие одним своим видом. Отобрав для себя у одного из солдат шмайссер, Пролович повёл своё "войско" в поход.

Спустя час они вышли к невзрачному чёрному дому. С первого же взгляда Пролович узнал это место и с неприязнью вспомнил, как едва спасся от злодеев, приведённых хозяином. Едва Пролович успел подумать о хозяине, как тот тотчас вышел на крыльцо. Его глубоко посаженные глаза внимательно взглянули на Проловича, и Сергей готов был поклясться, что на лице старика промелькнула зловещая улыбка.

- Ты ещё и улыбаешься?! Ойстрах!

- Я!

- Окружить дом!

- Есть!

Когда солдаты расположились вокруг и взяли старика на прицел своих автоматов, к Проловичу подбежал Шварцкопф, посланный Ойстрахом:

- Мой фюрер, группенфюрер спрашивает, что делать - просто повесить старика или сжечь живьём?

Пролович вспомнил зловещую улыбку хозяина и взглянул на крыльцо, но старик уже исчез в доме.

- Я думаю, что, - Пролович не успел договорить, потому что из разбитого окна высунулся ствол карабина, и плечо Сергея обожгло раскалённым металлом.

Пролович схватился за рану и присел на колени.

Увидев, что сталось с их фюрером, эсэсовцы открыли ожесточённый огонь и стали подходить к дому. Осаждённые отстреливались, но немцы постепенно подобрались вплотную, облили стены неизвестно откуда взявшимся бензином, и дом в мгновение ока окутало высокое, жаркое пламя. Изнутри послышались вопли горящих заживо людей, и вскоре воздух наполнился запахом палёного мяса.

Через час всё было кончено, и Шварцкопф с угрюмым видом разбросал сапогами остатки дымящихся головешек. Проловича перевязали сразу после ранения, и он уже почти не чувствовал боли. Сергей понял, что до сих пор он вёл эсэсовцев в противоположную сторону от замка, потому что уже бывал в этом доме раньше, и теперь нужно было как-то объяснить причины возвращения:

- Солдаты, я специально привёл вас сюда, чтобы сжечь этот дом! А теперь мы с вами пойдём к замку. В нём сидит Сталин. Мы убьём Сталина и выиграем войну!

Речь Проловича была встречена всеобщим ликованием. В фанатичном экстазе Ойстрах поднял руку вверх и завопил на весь лес:

- Хайль Гитлер!

Остальные ответили троекратным рёвом:

- Зик хайль!

32

"Жигули" быстро мчались по направлению к Витьбе. Бумагин иногда всё же немного притормаживал, опасаясь, что привязанная сверху бочка соскользнёт вниз. Но бочка была прочно закреплена и лишь время от времени громыхала на выемках и неровностях дороги. Кабцева же заботило совсем другое. Он то и дело беспокойно оглядывался на восток, где уже начал алеть нарождающийся день. Ночь подходила к концу, и им обязательно нужно было успеть приехать в больницу до восхода солнца.

- Чёрт - светает! - пробормотал Бумагин, тоже взглянув налево.

- Сейчас время работает против нас. Молодец, что догадался закатить бочку по срубленным стволам...

- Надо было ведь как-то догадываться, - улыбнулся Бумагин.

- Благодаря этой твоей отгадке мы, может быть, спасли жизнь твоему другу.

Четверь часа спустя машина выкатилась на широкий асфальтированный двор больницы. Пронзительно взвывшие тормоза слишком резко остановили автомобиль, и бочка, не удержавшись на крыше, накренилась вперёд. Ещё через мгновение лопнула и так уже до упора натянутая верёвка. Бочка рухнула вниз, разбила лобовое стекло и со страшным скрежетом покатилась по асфальту. Кабцев и Бумагин, отделавшись лёгким испугом, тут же выскочили из машины и побежали вслед за бочкой.

В фойе больницы загорелся свет, и на крыльце появился Боченко:

- Это вы, Александр Фёдорович?

- Да, - откликнулся Кабцев.