Тени Амиран. Черный рыцарь для неженки

Хотя ее и не тянуло в человеческий муравейник по имени Эдембург, но и оставаться одной в их провинциальном городишке она не захотела. Расстаться с Авророй и Мэлвином, с ее единственной семьей и оплотом спокойствия? Ни за что! Мэлвин не только экран Авроры, но и саму Рори в весомой степени закрывает от информации из Тонкого мира.

Вот как сегодня в парке. Если бы Мэлвин был рядом или хотя бы вчера Рори имела возможность подольше побыть с ним рядом, то сегодняшнего прорыва не случилось бы!

Скорее всего... А может, и нет. Может, и Мэлвин ее бы не спас.

Слишком страшная, слишком рядом и недавно случилась та смерть в парке.

Смерть. Убийство! Первое, увиденное Рори.

— Переезд может стать проблемой для тебя, — говорил тогда Мэлвин на семейном совете за вечерним чаем. — И у тебя есть выбор, в отличие от нас. Приказали — едем. Тебе же никто приказывать права не имеет, можешь поселиться, где душа пожелает, и жить спокойно.

Что есть, то есть... Свои загребущие руки Система к ней пока не тянула. Главным образом потому, что дар Рори считали непроявленным. Поспособствовал тому, чтобы «наверху» считали именно так, опять же, Мэлвин.

— Поскольку мы все равно будем часто путешествовать, то могли бы с той же регулярностью навещать тебя в Баскервилле.

Рори тогда взяла время на обдумывание.

Честно вертела ситуацию и разные ее пути развития два дня. Интуиция подсказывала, что столица и в самом деле не лучшее место жительства для медиатора с ее даром.

Мэлвин с Аврора ненавязчиво выпускали ее в свободное плаванье. Рори это понимала. Не сказать, чтобы сильно радовалась или предвкушала, потому как опекуны и раньше ее особо не контролировали, не указывали, что делать и как, но... боязно было, что таить.

Оставаться одной — боязно. Жить в столице, также частенько оставаясь без экрана и поддержки близких, — боязно вдвойне.

Но и вынуждать опекунов жить на два дома — начало конца их семьи.

А они втроем — именно семья!

Может, Рори не из тех, кто точно знает, чего хочет в жизни, зато она из тех, кто абсолютно точно уверен в том, чего НЕ хочет. Остаться одной в этом списке стоит первым номером.

3

Живем с тем, что есть. Так, через пару месяцев, к концу лета, семейство Мэй перебралось в Эдембург — прославленный город из серого камня, подножья которого ласкают волны Северного моря, а в самом крупном порту на континенте реют сотни парусов торговых суден со всего мира.

Не в характере Рори долго предаваться унынию, тем более — поддаваться страхам. Она не растерялась и к сентябрю не упустила шанс поступить в одну из столичных художественных студий, в одну из самых престижных, в которую брали за талант, не за толстые кошельки родителей. Последних, кстати, — ни родителей, ни, соответственно, их кошельков, у Рори и ее опекунов не было и в помине. Зарабатывали сами, жили бережливо.

Да и «опекуны» — звучит чересчур солидно. Постоянно немного резало ухо, когда Рори слышала это слово, а другого и не найти.

По возрасту Аврора и Мэлвин ненамного старше своей подопечной, каких-то семь лет. Приемные родители — по документам. На самом деле, скорее старшие брат с сестрой, умудрившиеся выцарапать маленькую Рори из жерновов Опеки.

Жизнь в Эдембурге ожидаемо оказалась не из дешевых.

Подходящее жилье искали долго, перекантовываясь во время поисков в пригородном хостеле. Снять удалось лишь крохотную квартиру на границе районов — относительно благополучного жилого и откровенного спального района для заводских работяг.

… Рори дошла до дома и полюбовалась на фасад. Нравился он ей, несмотря на то что старый.

Двухэтажный коттедж разделён на четыре квартиры. Узкий и будто бы заваливающийся влево дом выглядел как худощавый, закаленный ветрами и дождями старик в полосатом, из-за чередующегося белого и красного кирпича — пиджаке.

Их квартира крайняя, рядом растет высокий раскидистый клен, и — самое главное преимущество! — на заднем дворе есть небольшой садик, с одной старой, трухлявой яблоней и двумя кустами шипастого крыжовника. Махонький двор огорожен от улиц и соседних домов кирпичным забором, обросшим плющом.

Садик был заброшенным и неухоженным, как и само жилье. Если две из четырех квартир коттеджа находились в середине, с обеих сторон обогреваемые крайними квартирами, то те самые крайние дополнительного обогрева не получали.

Владелец перед сдачей честно предупредил, что зимой в трубах, бывало, замерзала вода, а на стенах от влаги и перепадов температур трескалась штукатурка и разрасталась плесень.

Когда они все же решились снять это место, то первым делом затеяли ремонт и уборку, ибо жить в тех условиях могли разве что голуби.

Выметали и выносили мусор, завязав нос и рот платками, чтобы хоть как-то дышать, а не кашлять и чихать беспрерывно. Мыли, сдирали старые плесневелые покрытия... Снова выносили мусор и снова чистили.

Дня три все трое выглядели дикарями с гор — растрепанные, грязные, чесавшиеся: помыться, кроме как в ведре в саду, невозможно, воду пришлось отсоединить, пока заменялись трубы.

Вот когда порадовались, что квартира небольшая! Работы меньше. Счастье бедняков, что называется.