Тень в комнате с портретом

Миссис Дримлейн шикнула на невестку – на них начали оглядываться сидящие неподалеку.

– Почему ты думаешь, что это непременно был мужчина? – спросила она.

– Но… как же? – Молодая женщина уставилась на свекровь, широко раскрыв темные глаза. – Вы же не думаете, что на этот кошмарный поступок может быть способна женщина?

– Отчего же? Женщины точно так же могут ненавидеть или стремиться заполучить желаемое, чем бы оно ни было, – миссис Дримлейн пожала плечами, должно быть, вспоминая недавние убийства в «Охотниках и свинье». – К тому же Кэти не слышала голоса собеседника миссис Роуленд. А это может указывать на то, что убийцей была женщина.

– Или мужчина с очень тихим голосом, – прибавила Кэтрин, уже успевшая поразмышлять об этом.

– Я не припомню среди наших знакомых джентльменов никого, кто говорил бы так тихо, что его голос нельзя расслышать во время ссоры… – Миссис Дримлейн без церемоний огляделась по сторонам, словно надеялась распознать в одном из находящихся в зале людей убийцу.

– Наших знакомых? – Розамунд опять повысила голос, привлекая внимание соседей. – Не думаете же вы, что эту великую женщину убил кто-то из тех, кто сейчас находится здесь, в зале?

– Увы, моя дорогая, именно так мне и приходится думать. И, судя по тому, какие пронзительные взгляды бросает на собравшихся наш старый приятель Хоуксли, он придерживается точно такого же мнения.

Кэтрин уже слышала немало пересудов, главной темой которых была, конечно, личность убийцы. И почти все, кто сидел настолько близко к ней, чтоб быть услышанным, считали, что преступление совершил чужак. Кто-то вошел через дверь, ведущую на кладбище, и хотел ограбить миссис Роуленд. Когда она отказалась отдавать свое достояние, негодяй в ярости застрелил ее. То, что в нескольких убийствах были виновны жители соседних поместий, не мешало горожанам обвинять пришлого грабителя. Ну как, как можно заявить, что достойную женщину, их гостью, перед самым ее выступлением убил кто-то из них? Даже помыслить невозможно!

Так же думала и Розамунд, но ее свекровь и мисс Хаддон еще не могли забыть недавние кошмары, как бы им этого ни хотелось. Должно быть, молодая миссис Дримлейн смогла понять по их лицам, о чем они думают, потому что следующая ее реплика была вполне разумной:

– Что ж, если это не грабитель и не какой-то опустившийся человек, готовый убить ради нескольких монет, главному констеблю Грейтону будет не так уж трудно отыскать убийцу. Миссис Роуленд не была знакома почти ни с кем из Кромберри, за исключением миссис Райдинг и ее семьи. Но подозревать миссис Райдинг… Это совершенно невозможно! Остаются только дамы из Бата!

И в самом деле, Эммелина ведь упоминала, что миссис Пропсон и мисс Лэмбон знакомы с миссис Роуленд, как и те дамы из попечительского комитета, что не поехали в Кромберри. Однако же предполагать, что миссис Пропсон или ее подруга могли застрелить миссис Роуленд, так же немыслимо, как считать убийцей миссис Райдинг!

И все же кто-то ведь совершил это преступление! Кэтрин уже не была так наивна, как свойственно девушкам ее возраста, и понимала, что убийца не носит на груди табличку, изобличающую его. Как бы ни старались горожане обвинить в убийстве неизвестного чужака, разбойника и вора, миссис Райдинг точно так же может оказаться преступницей, как миссис Пропсон, мисс Лэмбон или любой другой из находившихся в зале. В конце концов, большинство из обитателей окрестных поместий регулярно ездят в Лондон и могут быть знакомы с миссис Роуленд, о чем их соседи даже не подозревают.

Разговор увял, все три дамы могли лишь повторить то, о чем говорили ранее. Оставалось надеяться, что это затянувшееся собрание не напрасно и главный констебль Грейтон найдет среди бесполезной болтовни зернышки, из которых сможет впоследствии испечь хлеб истины.

У выхода из зала внезапно поднялся какой-то шум, мужской голос возмущенно спорил с констеблями:

– Почему это я не могу войти? Что здесь происходит? Я приехал за своей матерью и хочу убедиться, что с ней все в порядке! Да пропустите же меня, остолопы!

Голос принадлежал Гарольду Райдингу, а вскоре в проходе между рядами стульев возник и он сам, покрасневший от гнева. Все головы повернулись к нему, кто-то начал возбужденно пересказывать события, предшествующие этому всеобщему заточению, но из-за гула голосов Райдинг не мог разобрать, о чем именно идет речь.

Сопровождаемый констеблем, не решавшимся удерживать его силой, Гарри прошел к первому ряду, где уже успел заметить свою мать.

Миссис Райдинг обернулась, как и другие дамы, сидевшие рядом с ней. Кэтрин со своего места рядом с обеими миссис Дримлейн было видно, как осветилось лицо Агнес Беррингтон, когда она увидела приближающегося молодого человека.