Тень Уробороса. Аутодафе

— Не знаю, не испытывала и не хочу пробовать. Но верю. Что ж, если нам суждено вырваться с этой поганой планетки, я буду считать, что прожила свою жизнь не зря… Вот только действительно жаль, что нам не удалось захватить «языка»…

— Это, по-моему, было невозможно, — вмешался полковник Иллеоклео. — Вы и без того сделали нереальные вещи… Так значит, организация «Черные эльфы» — не миф?

Земляне все как один скромно потупились.

— Приготовьтесь и пристегните страховые ремни! — прозвучал в датчиках голос бесстрастный голос киберпилота. — Мы начинаем снижение. Возможна сильная тряска.

— А вот и наша спасительная ямка! — и Фанни указала в обзорник, где прямо под ними расстилалась черная выжженная земля. — Ну-ка увеличьте верхний правый сектор до максимума! Ба! Смотрите-ка! А тут водятся аборигены из каменного века! И, кажется, они держат путь к нашей каверне. Стоит поторопиться… Ну, если мы не хотим прослыть тут какими-нибудь вудуистскими демонами…

* * *

Клеомед, горы Харана, конец июля 1002 года

Эфий настолько испугался падения, что потерял чувства еще до того, как его спихнули в каверну. На него просто упала тьма, и все.

Сознание возвращалось толчками сердца, отдававшегося в висках. Руку холодило что-то липкое и мокрое. Пастух разлепил веки и обнаружил себя лежащим на козьей туше. Шея животного была сломана, а череп разбит вдребезги, отчего рядом с трупом и расползалась лужа черной, быстро остывающей крови, куда угодила рука Эфия.

Юноша осторожно пошевелился. Коза спасла его, приняв удар на себя, а Эфию повезло уцелеть, приземлившись на ее спине. У него даже не было ушибов!

Он посмотрел вверх. Дыра, в которую их сбросили, отсюда казалась маленькой. «Колодец», образованный ею там, наверху, обрывался: под толстым слоем земной коры таилась пустота. Пещера выглядела гигантской и… достаточно светлой, чтобы глаза различали подробности.

Эфий поднялся и с приоткрытым ртом стал разглядывать все вокруг.

Нутро каверны поразило даже его безумное воображение. Он никогда не видел такого великолепия. Чертоги подземных злых духов подавляли. Своды потолка поддерживались причудливыми колоннами из сросшихся верхушками черных «сосулек». Оплывшие сталагмиты и истонченные сталактиты касались друг друга и создавали «талии» колонн, тонкие, как у самой красивой девушки стойбища солнцескалов. Черными были и потолок, и пол, и стена, которую смог различить вдалеке глаз пастуха. Эта чернота блестела, словно от полировки. Эфий всмотрелся и обнаружил на полу тонкий сияющий слой непонятной пленки. Там, где упала коза и где разлилась кровь, эта пленка разорвалась и скукожилась махровыми клочками. Всего лишь плесень…

А откуда-то из глубины пещеры отчетливо доносился слабый гул. Так бывает, когда колдун и его помощники уходят говорить с духами, начинают пение и долго тянут какой-нибудь низкий звук, чтобы вызвать нужную сущность. Только у них рано или поздно воздух в легких заканчивался, и они прерывались, чтобы вздохнуть.

Юноша еще раз взглянул вверх. Отверстие в потолке теперь казалось еще более недосягаемым. Нет, не стоило обманывать себя чаяниями выкарабкаться наверх. Хотя стены «колодца», длинной горловиной соединявшего дыру в земле с пещерой, отвесными не были и сброшенные жертвы катились по ним первое время, пока не рухнули на дно, в полость, у Эфия не было никаких приспособлений, даже самой простой веревки, чтобы сделать попытку спастись. Оставалось одно: идти вперед. Только откуда исходит этот странный и оттого пугающий гул? Надо знать точно, чтобы идти от него, а не к нему…

В лицо Эфию подул слабый ветерок. Может быть, здесь есть еще какой-нибудь выход? Сквозняки просто так не случаются…

Обнадеженный, пастух со вздохом посмотрел на погибшую козу. Как же он без нее будет защищаться от злых духов? Он попал в их дом, они разгневаются и убьют его. Но…

Тут у юноши мелькнула хорошая идея. Может быть, предложить им в качестве откупа козлиную тушу? Вдруг они насытятся и не захотят, хотя бы какое-то время, «сладкого мяса»? А это даст Эфию отсрочку.

Труп животного оказался очень тяжелым. Никто из солнцескалов не пронес бы его долго, начал бы задыхаться. Но Эфий был увечным, и оттого вместо прекрасных жабр его легкие разрослись вдвое больше по сравнению с легкими сородичей. Он мог дышать полной грудью, не испытывая в горле жжения, как от проглоченного сухого песка. Поэтому пастух взвалил на плечи свою умершую спасительницу и, согнувшись под ее весом, побрел вперед по светящейся дорожке. Иногда подошвы скользили по заплесневелой пленке на полу. Эфий осторожно приседал и ставил ногу на безопасное место.

Гул не прекращался, но и не нарастал.

Для смелости Эфий начал придумывать всякие истории. Это немного развлекало его. Коза не так давила на плечи, страх отступал.