Тень Одержимого (СИ)

Следом Ариан достал фотографию. Снимок был сделан в инициатской комнате в общежитии. Три человека стояли у тёмно-зелёной стены, где висела пара плакатов: тот самый, ныне уже потрёпанный, и другой — просто лист белой бумаги с крупными надписями:

'ПЛАН ГРЮНВАЛЬДА (он существует?)

1. Построить дворцы.

2.???

3. Уничтожить Империю.

4. ПОБЕДА!!!'

Людям на фото было совсем немного лет — всего восемнадцать-девятнадцать. В центре стоял юноша с орлиным носом и бледной кожей. Это был Авис, или Карл Птитс. Чёрные волосы чуть ниже плеч, стройная фигура и фиолетовый плащ с ремнём, подчёркивающим талию, придавали Карлу андрогинный вид. Птитс не улыбался. В его чёрных глазах были решимость творить революцию и какая-то едва уловимая тоска.

Карл держал за руку девушку, которая была ниже его на голову, но гораздо шире за счёт мышц и жира. Это была Донни Хардред. Она стригла волосы коротко и красила их в малиновый цвет. Носила она ярко-зелёную футболку с символом Разрушения и мешковатые джинсы. Щекастое лицо не было обременено интеллектом — она толком не понимала ни построений «Логики», ни философии Хотеуса. Всё же она чем-то понравилась неглупому Авису — возможно, он искал бунта против гендерных стереотипов.

С другой же стороны от Карла стоял сам Грюнвальд — тогда ещё Рубер. Тот Фридрих выглядел гораздо моложе. Черты лица были тоньше, а на щеках отсутствовала небритость, от которой теперь ему так тяжело избавиться. Молодой Грюнвальд был облачён в длинный плащ из чёрной кожи, за который инициаты прозвали его Охранителем. Он положил правую руку на сердце, а в левой держал «Манифест коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха Энгельса, с которыми некогда сравнивал себя и своего друга. Лицо Грюнвальда было так же исполнено революционных идей и чаяний, только он выглядел более сурово и собранно, чем лирично-задумчивый Птитс. За спиной Фридриха на столе была воздвигнута из детского конструктора модель белого города с острыми шпилями, где горели миниатюрные голограммы, а на мосту стоял поезд.

Сам того не ожидая, Ариан ощутил тоску по своему инициатскому прошлому, когда жизнь казалась простой и понятной, а прогресс — линейным. Однако его рациональная часть говорила, что «Логика» была лишь этапом развития личности, как впоследствии гюнтеризм и как он, возможно, будет воспринимать свою нынешнюю смесь хаосизма и либертарианства. И на предыдущих этапах не стоило останавливаться.

Отвлечься от ностальгии заставил звонок коммуникатора. Лорд Разрушения поднялся и подошёл к компьютерному столу, где включил голографический проектор. Над круглой металлической пластиной воспарила миниатюрная голограмма женщины в зелёном платье.

— Хелен? Привет. У тебя что-то срочное? — удивился Ариан.

Хелен Нельсон, она же Леди Йаванна, попала вместе с ним в тюрьму космоварваров и позже училась в Тёмном Замке. Спустя много лет она осталась едва ли не самым верным его товарищем.

— Да, Фридрих, — ответила Хелен. — Это касается равнобедренных треугольников.

— О, а я уж бился над той задачкой несколько дней, — Ариан понял, что она подразумевала на самом деле.

— Давай это обсудим у меня.

— Хорошо.

Ариан засунул руки в карманы, обдумывая ситуацию. Два года не поступало вестей о заговоре в Тёмном Замке. Хелен была единственной, кому Ариан доверил эту тайну, и сейчас, судя по кодовым словам, она нашла что-то новое.

Не задерживаясь долго у себя, Ариан прошёл по коридору до жилища Йаванны. Она обитала в такой же каморке, как и он, только оформила её совсем иначе. Стены квартиры Хелен были спокойного светло-зелёного цвета с нарисованными деревьями, а дверные проёмы оканчивались круглыми и плавными арками. В отличие от простой и функциональной мебели Ариана, столы, стулья и тумбочки выглядели так, будто сами проросли из почвы.

— О, привет, Хелен, — снова поздоровался разрушитель.

— Привет, Фридрих, — она улыбнулась другу.

Им обоим не нравился обычай придумывать всякие вычурные прозвища. Хелен и Фридрих тет-а-тет использовали данные при рождении, «имперские» имена, не понимая, почему так много людей в Замке держатся за свои бестолковые клички.

— Хочешь чаю? — предложила Хелен.

— А какой есть?

— Пуэр и улун.

— О, давай пуэр.

Фридрих сел на плетёный стул, а Хелен принесла две чашки чая. Дома разрушительница носила светло-зелёный халат, а её вид на голограмме был лишь виртуальной аватарой, «парадным лицом». Формально Хелен считалась красивой — длинные светлые волосы, стройная спортивная фигура. Но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что в её красоте было что-то необычное, ведьмовское, и она вполне могла сыграть в фильме про молодость какой-нибудь старой колдуньи из сказок.

— Что ты там узнала? — Грюнвальд сразу решил перейти к делу.

— Я услышала один интересный разговор в подземельях, — начала Хелен. — Те люди упоминали какую-то «Чуму», и было ясно, что речь идёт о тайном обществе.

— Есть запись? — оживился Фридрих.

— Увы, нет, — покачала головой Хелен.

— Может, это просто инициаты играют? Типа как я раньше придумал проект «Логика».