Тень греха

— Где ж такое видано, чтобы леди жила как работница? Уж и не представляю, что сказал бы ваш батюшка.

«Папа бы этого не допустил», — только и подумала Селеста.

Да и кто бы мог представить, что Джайлс, унаследовавший титул барона и небольшое родительское состояние, поведет себя настолько безрассудно?

И все из-за человека, известного как лорд Кроуторн.

Она хорошо помнила тот день, когда Джайлс впервые упомянул о нем.

Брат приехал в имение со своими новыми веселыми друзьями из Лондона, и прислуга сбилась с ног, стараясь оказать гостям тот прием, которого требовал молодой хозяин.

За время пребывания в столице у Джайлса появились грандиозные идеи. Ему требовалось больше слуг, поскольку из бедняги Бейтсона уже, по его выражению, «песок сыпался» и с новыми обязанностями тот никак не справлялся. Лакеи, которых Джайлс привез из Лондона, относились к местной прислуге высокомерно и с очевидным пренебрежением, ведя себя излишне вольно. К тому же, по мнению Наны, они пили слишком много эля.

Тогда, год назад, еще до приезда гостей, у Джайлса состоялся разговор с сестрой. Прежде всего она узнала, что о ее присутствии на вечеринке или даже появлении за столом не может быть и речи, поскольку ей еще не исполнилось и семнадцати.

— Ты слишком юна, — объяснил Джайлс. — Кроме того, это не простая вечеринка: на нее приглашены люди с изысканным вкусом. Его светлости именно такие и нравятся.

— Его светлости? Это твой новый друг? — спросила Селеста.

— Ну не совсем друг, — ухмыльнулся Джайлс, — хотя мне и хотелось бы так думать.

Он намного старше и очень добр ко мне.

— Добр? В чем же?

— Он все мне показал, ввел в самые лучшие клубы и, если уж на то пошло, научил играть.

— Играть?!

— Ты думаешь, я буду вести такую же жизнь, как отец? — обиженно спросил Джайлс. — Во-первых, наше имение не настолько велико, чтобы заниматься им постоянно, а во-вторых, зачем мне деревня, если я вполне могу жить в Лондоне?

— Но ведь раньше тебе нравилось в деревне! — попыталась возразить Селеста. — Ты же сам говорил, что один день на охоте лучше ста вечеринок!

— Тогда я еще не понимал, что такое настоящая вечеринка! — восторженно воскликнул Джайлс. — Видела бы ты, в каких местах я побывал с его светлостью! — Он вдруг рассмеялся. — Нет, тебе лучше не видеть. Но вот что я скажу, сестричка: в Лондон я попал зеленым юнцом, а сейчас становлюсь одним из тех, кого называют столпами моды.

— Ты поэтому такой счастливый?

— Я живу и радуюсь жизни. Жаль только, денег не хватает. Это единственная помеха. — Он помолчал, потом добавил: — Рано или поздно мне улыбнется удача, и тогда…

— Ох, Джайлс, пожалуйста, будь осторожен! — взмолилась Селеста, но брат ее уже не слушал.

Пока гости обедали в обшитом дубом холле, она тайком наблюдала за ними с балкона, притаившись за дубовой панелью.

Всего их было человек тридцать. Селеста и не подозревала, что женщины могут быть такими вызывающе красивыми и носить вечерние платья с таким глубоким вырезом.

Она даже покраснела, осознав, сколь откровенны такие наряды, а потом решила, что судить об их внешности следует не с высоты галереи, а оттуда, снизу.

За одной переменой блюд следовала другая, привезенные из Лондона вина лились рекой, и голоса звучали все громче и веселее.

А потом пришла Нана и увела ее с балкона.

— Не следует вам, мисс Селеста, смотреть на такое, — строго заявила старая служанка. — А мастеру Джайлсу должно быть стыдно за то, что он привел в дом этих женщин.

— И чем же они плохи?

Но Нана только поджала губы и покачала головой так осуждающе, что Селеста замолчала и уже ни о чем больше не спрашивала.

Рассмотреть лорда Кроуторна ей так и не удалось — Джайлс посадил его светлость во главе стола, так что с галереи была видна только спина гостя.

И все же девушка успела заметить, что волосы у него на затылке немного поредели, а в аккуратно уложенных локонах мелькают седые прядки.

Она надеялась увидеть его на следующий день, но он уехал рано — не потому, поспешно добавил Джайлс, что ему у них не понравилось, а потому что его лошадь выступала на скачках в Эпсоме.

Остальные гости тоже надолго не задержались и вернулись в столицу раньше, чем ожидала Селеста.

— Когда приедешь? — спросила она у брата.

— Когда больше некуда будет деться. На следующей неделе поеду в Ньюмаркет, погощу у Хьюберта, а потом, еще через неделю, — в Йорк: у Фредди грандиозные планы по части развлечений.

— Я рада, что ты не скучаешь, — со всей возможной искренностью сказала Селеста.

— Признаюсь, никогда еще так не веселился! — воскликнул Джайлс. — Вот только… Он не договорил.

— Только — что? — спросила Селеста.

— Все так дорого! — вздохнул Джайлс. — Но его светлость говорит, что судьба благоволит смелым и решительным, и я ему верю.

Селеста не видела брата целых полгода. Однажды, приехав в Монастырь, он снял со стен почти все картины и объявил, что намерен закрыть дом.

— Не понимаю, как ты умудряешься тратить столько денег! — сердито воскликнул Джайлс, когда Селеста показала ему счета.