Tень

Надежда Корсакова Тень

Это черт знает что! Форменное безобразие! Моя тень, моя собственная тень хочет меня убить! Расскажи я такое хоть одной живой душе меня тут же примут за сумасшедшего и будут правы. Поэтому я и молчу. Говорю только с собой и с этой тетрадкой. Мой небольшой блокнот, обшитый черной кожей, когда-то приходился мне надежным другом и помощником в обустройстве быта на новом месте. Так уж сложилось, что в силу долга я много путешествую – собираю редкие образцы бабочек для изучения и расширения коллекции частного музея в Париже. Мой работодатель человек состоятельный и щедрый. Он снабжает меня всем необходимым совершенно не скупясь, зная, что я привезу ему дивные образцы. Мы сотрудничаем уже два с половиной года и за это время я объехал немало стран, откуда высылал ему так называемые подарки и могу поспорить, когда он брал меня на работу и речи не могло быть о том, что меня захотят убить.

Одно время я думал, что это просто совпадения, когда, например после бурной ночи с какой-нибудь юной модисткой ты просыпаешься и видишь на стене виселицу, а потом приглядевшись узнаешь в ней свой собственный галстук, повисший на люстре. Или в вечерних сумерках графин с коньяком становиться похож на склянку с формальдегидом, которую непременно хочется выпить, но внимательно посмотрев, ты обнаруживаешь не череп и кости, нарисованные на склянке, а крупного мотылька "мертвая голова", случайно вылезшим из банки подышать вечерней прохладой.

Поначалу эти забавные совпадения веселили меня, но от шутки к шутке мне всё более стало становиться не по себе. Болен я что ли, пронеслось однажды у меня в сознании. Тогда, помню, я сидел за столом напротив окна. Оно было открыто настежь и ночной парижский воздух свободно проникал в пространство небольшой комнаты. Он нес с собой свет редких автомобильных фар, аромат лилий, растущих в огромных кадках перед гостиницей и непрерывный поток мертвенно-бледного лунного света. Помню, как что-то зашуршало позади меня, я резко обернулся и увидел свою тень, сидящую так же, как и я за столом. Всё бы ничего, но она приставила к виску пистолет. На мгновение я похолодел и зажмурил глаза. Позже оказалось, что это тень от настольной лампы наползала на висящую на стене полку, с которой спускались жидкие стебли традесканции. Одним словом, ночь, свет луны, шорохи и усталость – всё это вызывает дикие игры воображения.

Следующим утром я встретился со своим нанимателем, мы обсудили планы и дальнейший маршрут, но прежде он выразил беспокойство по поводу моего болезненного и даже затравленного вида. Я честно сказал, что последнее путешествие сильно вымотало меня. В Полинезии я подцепил лихорадку и меня долго выхаживало одно из местных племен. На что мой работодатель сочувственно кивнул и предложил небольшой отдых. "Парижский воздух пойдет тебе на пользу», – сказал он и дружески похлопал по плечу. Я пришлю к тебе доктора, ты остановился, как всегда, в "Ла роз бланш"? Я кивнул. "Ни о чем не беспокойся и отдыхай, времени у тебя предостаточно, а как будешь готов – дай знать". Мы ещё немного поговорили и выпили кофе на веранде. Стояло прекрасное июньское утро и утяжелять его коньяком было бы преступлением. На веранде пахло теплым, разогретым на солнце деревом, садовая мебель приятно поскрипывала и похрустывала, а на крохотном стеклянном столике, сотканном будто из воздуха и утреней росы, дымился белоснежный кофейник. Мысли мои пришли в порядок, я почувствовал, что совсем здоров и даже предложил возобновить путешествие, но мой наниматель отказался, сказав, что ему нужно мое выздоровление, а не мимолетная ремиссия.