Темпус

Раздавшийся сзади металлический щелчок заставил меня похолодеть. С таким звуком обычно механически взводят курок. Рывком уходя в сторону и разворачиваясь, я понимал, что катастрофически не успеваю. Так и оказалось: первый, сраженный очередью боевик, с кровавой пеной на губах, наводил на меня дуло пистолета. Большого, тяжелого и крупнокалиберного. В резко наступившей тишине раздался звонкий стук бойка. Мы выстрелили одновременно и попали оба — с такого расстояния вообще невозможно промахнуться.

Упав навзничь, я чудом не приложился головой. Грудь обожгло огнем, а легкие судорожно сжались, пытаясь втянуть хоть глоток воздуха. Боль пульсировала, то нарастая, то отпуская, словно играясь со мной. И тебе тоже хрен. Я выживу. Сзади раздались торопливые шаги и окрики команд. Конечно, ребята, вы как нельзя вовремя! Когда все уже кончено…

Спас меня бронежилет, не подвел. Новая разработка — даже выстрел в упор держит. Но боже мой, как же больно… Кажется ребра сломаны. Мир подернулся пеленой, явно намекая на глубокий отруб. А вот и спасительная тьма…

Нет! Нельзя отключаться! Только не сейчас!

Мир, не послушавшись, мигнул напоследок и погас.

Город N, через десять дней после выздоровления.

Сон был коротким, обрывочным и дурацким. Я снова куда-то бежал, за кем-то гнался и в кого-то стрелял. Приснится, тоже мне. Меньше есть на ночь надо. Тело почему-то ломило, будто ночью и впрямь пережило все снившиеся приключения. Возможно сказывались последствия недавнего ранения — ребра все еще побаливали.

Впрочем, оно того стоило — выживший боевик оказался просто кладезем информации, дав несколько хороших зацепок. Казалось бы — потеряв ударную силу, их хозяева должны затаиться, но нет! Наоборот, лишь увеличили активность. Добраться бы до того, кто их спонсирует… Теперь еще этот теракт…

С хрустом потянувшись, я потер глаза и уставился на монитор. Сидящий рядом парень щелчком мышки запустил воспроизведение записи. Как хорошо, что картинка цветная! Помню, раньше камеры черно-белые были — весь зрачок сломаешь, пока разглядишь чего-либо.

Куча людей на перроне, все суетятся, толкаются… Почти наступивший вечерний час пик. Лучше в такое время в метро не соваться: ноги оттопчут, обхамят, и скажут, что так и было.

Оператор молча указал пальцем в угол экрана, обращая внимание на человека, приютившегося у колонны. С виду обычный бомж: потасканный, грязный, одетый в лохмотья.

Оборванец сидел на потертом чемодане и казалось спал, безвольно уронив голову на грудь. Услышав шум приближающегося поезда он вскочил, как по команде и, едва не запутавшись в широких штанах, опрометью бросился к эскалатору. И как таких полиция пропускает?

— Мужчина! — раздался вслед ему сердобольный женский крик, выделяемой хитрой автоматикой среди шума метро. — Чемодан! Мужчина, что же вы! Стойте! Чемодан забыли!

До чего техника дошла! Пусть женщина прямо под камерой, близко от микрофона, но все же! Даже сквозь гул поезда звук записало. Вот раньше, помню…

Кричавшая, сделав несколько семенящих шагов вслед сбежавшему, бессильно опустила плечи. Оборванца и след простыл — молнией взлетев по эскалатору, он испарился, словно его и не было.

Пользуясь тем, что все отвлеклись на женщину, к забытому чемодану подскочил вихрастый паренек цыганской наружности и, с натугой приподняв баул, ринулся прочь. Получалось у него плохо — видимо, чемодан был слишком тяжелым. Кирпичи там что ли? Подъехавший поезд распахнул двери, выпуская прорву народа и скрывая воришку. Однако, далеко убежать пареньку не удалось — всего пару шагов. Чемодан неожиданно взорвался, превратив окружающее пространство в огненный ад. Изображение помутнело — платформу заволокло дымом.

Хорошо, что это всего лишь видеозапись. Не видно деталей воцарившего на платформе Ада: ни плотной, повисшей в воздухе гари, ни брызгов крови на колоннах… Микрофон, не выдержав аккустического удара, отключился — не было слышно всей полноты криков боли и отчаяния. И все же картинка была реальной — четкой и подробной. Казалось, протяни руку — и ты окажешься там.

Вот парень, содрогаясь, склонился над поломанным силуэтом того, что еще недавно было его девушкой и беззвучно затряс плечами… Вот пожилая женщина, завалившись на бок, баюкает полуоторванную конечность… Вот мужчина, дергаясь всем телом, упорно ползет вперед, оставляя за собой кровавую полосу…

Оператор поморщился — пробрало.

— Что думаешь? — хмуро поинтересовался Макс (мой напарник).

— Один из членов "Белой стрелы" [1]как-то обмолвился: Следствие — это Я.

— И ты намерен поступить точно так же?

— Именно. Я просто обязан найти ту мразь, что за всем этим стоит. За пропажей невинных людей. За теми боевиками на складе, положившими хороших ребят. За этим взрывом. За всем остальным. Найти его и выпотрошить, без всякого законногосуда и честногогосударственного следствия.

— Ты ничего не слышал. — Макс сунул свой пудовый кулак под нос оператору. Парнишка торопливо закивал — аргумент был весомый, равно как и весь мой напарник. Почти сто двадцать кило живого веса и ни грамма жира — попробуй, поспорь с таким.