Темпоград

В парке заглохли разговоры о квантах и кварках. Теперь в аллеях говорили о допусках и отходах, эффективности и экономичности, об усталом металле, смятии и скалывании, работе на растяжение и на изгиб. Сотни групп налаживали проектирование в Темпограде, и всем нужен был опыт проектировщиков Астрозонта и Астромеча, Льва Январцева, в частности. Но пожалуй, если бы в это время Жужа проявила настойчивость, Лев, может, и сдвинулся бы. Однако Жужа все еще дулась, и вместо Льва уехал Баумгольц. Все-таки при всех своих организаторских талантах наследник Гранатова не мог быть духовным наследником, вдохновителем Темпограда. Гранатов сказал о нем как-то: «Гельмут любит продумывать, но не придумывать». Баумгольцу трудно было лавировать, вникать в новые дела, менять курс. Ему все хотелось установить окончательный порядок. И в соответствии с установленным порядком, минута в минуту, когда ему исполнилось шестьдесят биологических лет, Баумгольц ушел на пенсию. Президентом стал Хулио Вильянова (не Анджей же с его безумными идеями в порядке бреда). Темпоград вынужден был выбирать президентов из старожилов. Ведь город уже опережал Большой мир на доброе десятилетие в науке; вновь прибывшему нужно было прежде всего доучиваться. Конечно, Вильянова был не самой лучшей кандидатурой. У него был талант в пальцах, как говорил Гранатов. Но при пальцах нужны были генераторы идей - упомянутый в облаках витающий Анджей, а также и Лев со своими графиками и осями открытого и неоткрытого.

Мог он покинуть Темпоград в такое время?

Тем более что назревал очередной кризис. Проекты завершались, оформлялись и отсылались, авторы их выбывали в неторопливый внешний мир, неторопливо обсуждать, утверждать, завозить материалы и рабочую силу. Проектанты уезжали, новые не прибывали. Не так уж много мастерских могли приступить к проектированию сию минуту. Большинству требовалось собрать материалы, подготовить, обдумать; они просили месяц-другой на сборы. Но месяц-другой для Темпограда - эпоха. Пустовато становилось в квартирах, кабинетах, проектных бюро и в аллеях парка у Часов.

Академия Времени не поспевала подавать задания.

Лев внес предложение: пусть девизом следующей темпоградской эпохи будет: «Скорая помощь медлительной природе».

Старинная мудрость гласит: «Не дергай за волосы, быстрее не вырастут». Во многих случаях XXI веку надо было дергать за волосы. Медлительный естественный рост тормозил бурные и все ускоряющиеся темпы индустрии. Природа не спешила. С недопустимой медлительностью растворялись или выпадали в осадок соли, лениво росли кристаллы, еще медленнее созревали растения, еще медленнее подрастали животные. В результате новые породы создавались годами, а проверялись десятки лет.

И у Часов смолкли беседы о скалывании, сдвиге и крутящих моментах. Теперь слышалось другое: гены, аллели, кроссинговер, штаммы, клоны, чистые линии. На газонах под усиленным светом прожекторов набирали силу худосочные стебельки; за загородками визжали, мычали и блеяли невероятные гибриды, спроектированные генными инженерами; в абсолютном безмолвии незамутненных растворов вызревали кристаллы безупречной формы и дивной расцветки.

На неделю хватило бурной деятельности. А там и селекционеры начали разъезжаться. Породы они вывели, теперь предстояло проверять их на полях и фермах, размножать в разных странах, приспосабливая к местному климату.

На следующей неделе Темпоград стал Городом сложности. Нашлись в разных отраслях и науках такие сложные дела, которые никак не удавалось выполнить вовремя.

К числу их принадлежало предсказание погоды. Еще из прошлого XX века в XXI перешла трудноразрешимая проблема: для точного предсказания завтрашних перемен надо было решать уравнения целый год. Но у Темпограда как раз и был год работы для каждого дня. Здесь можно было успеть разобраться со всем сонмом уравнений.

Снова сменилась тема разговоров. В комнатах, на улицах и на аллеях больше не говорили об аллелях. Всюду слышалось: циклон, антициклон, грозовой фронт, холодный фронт, кумулюсы, альтокумулюсы, бары, изобары… С волнением сообщали, что в Гималаях начал таять снег, Брамапутра выходит из берегов, а Канзасу угрожает засуха.

Чем это кончилось? На беду свою Темпоград перевыполнил задание. Анджей Ганцевич предложил безумную идею, позволяющую в перспективе не предсказывать, а поправлять, потом и заказывать погоду. Вильянова заявил, что он способен построить опытную станцию для управления климатом. И выбыл в Большой мир, чтобы испытывать систему на подлинном климате. Прогнозы, само собой разумеется, теряли остроту. Темпограду надо было искать новый девиз.

Мог ли в такое время покинуть город президент совета Лев Январцев?

Да, он стал президентом, хотя в городе были и более видные ученые. Но Темпоград вынужден был выбирать старожилов. Ведь город опережал мир на десятилетия, каждый вновь прибывший обязан был доучиваться.

Впрочем, против Январцева не было возражений. И стаж солидный, и возраст уже солидный.