Темпоград

- Извините, Юлий Валентинич, я сейчас объясню. - Лев заторопился, боясь, что президент отошлет его, не давая досказать. - Я сказал «вмешается», а не «подстрелит». Я имел в виду «прогонит». Профессор Юстус, когда он выступал в Академии Времени, несколько раз повторил, что первопричина взрыва новых - излишек гравитации. Говорил, что взрыв прекращается, как только новая теряет часть массы, примерно тысячную часть, и этот излишек снимается. Значит, если мы снимем его заранее как-то, взрыва не будет.

Лев выпалил все это разом и отступил поеживаясь. Сейчас великий ученый поморщится, усмехнется, снисходительно похлопает его по плечу, дескать, учись, мальчик, сначала, потом лезь с советами. И, протянув руку на прощание, презрительно процедит: «Не забывайте, что я не школьный учитель. Не мое дело ошибки подчеркивать, детские недоумения разрешать».

- Хм, - сказал Гранатов на этот раз озадаченно. - Ну а как же вы будете уменьшать тяготение? Отколете кусок звезды? Тоже взрыв. Взрывать уже поздно; Той сгорит все равно.

- А нельзя ли попробовать? - Лев уже спрашивал, а не предлагал: - Нельзя ли поставить щит против тяготения, такое зеркало, как у профессора Ганцевича?

- Щитов против тяготения нет, молодой человек. Разве вы этого не проходили в школе?

- Проходили, безусловно, проходили. Но, Юлий Валентинич, вы простите, что я возражаю, но вы сами говорили, что у вас в запасе десять лет темпоградских. Можно что-то придумать за десять лет.

Гранатов молча смотрел на него с легкой улыбкой, не то иронической, не то снисходительной. Лев молчал. Стоял, понурив голову, ждал, что его прогонят.

- Садитесь, юноша, - сказал Гранатов. - Рассказывайте, как это вам в голову пришло.

- Все после разговора с вами, - начал Лев, взыграв духом. - Вы велели объяснить тоиту как можно нагляднее. Ну я начертил таблицу по вашим словам: два столбца - бегство и укрытие, две строки - для населения, для всей планеты. Но Клактл таблицу не понял. Тогда я нарисовал картинку - с зайцем и с орлом. Там все было: заяц убегает, заяц прячется в норку, заяц прячется в быстрое время - маленький такой становится, что орлу его и ловить незачем. Ну и сбоку пририсовал человека с телескопом, который смотрит на крышу, на зеркало профессора Ганцевича. Клактл опять не понял, телескопов у них нет. Спросил: «Что это, копье такое? Орел улетит, испугается?» Ну я начал разубеждать, а потом подумал: «Верно, и такая возможность может быть - воздействие на звезду: охотник пугает орла, охотник стреляет в орла. Третий столбец должен быть в таблице - воздействие на Лямбду В. Начертил, начал думать: как заполнить? А у вас две строки - «полностью» и «частично». Полностью - взорвать звезду. Частично - уменьшить тяготение. Как?

- Вас так учили - рассуждать, заполняя таблицы?

- Нет, это я сам… вычитал у Яккерта, в книге о Менделееве.

Лев и сам не заметил, как рассказал всю свою коротенькую биографию: про оси изведанного, упирающиеся в неведомое, про берега познания, даже про неоткрытые элементы - мальвиний и януарий, про неоткрытые планеты - Мальвинию и Януарию. Только о Винете Лев умолчал. Впрочем, Гранатов и так догадался.

- Вас понял, - прервал он неожиданно. - Значит, договорились: до утра вы остаетесь. Как переводчик вы незаменимы, говорю откровенно. Гордиться тут нечем - это не ваша заслуга, а темпоградская. Вы больше месяца изучаете тоитский язык. А столбец охотника мы обдумаем, обсудим, просчитаем…

- Если бы вы разрешили мне… - начал Лев.

- Принять участие? Нет, не разрешу, - сказал Гранатов резко. - Не считаю целесообразным. Вы не физик, не математик, не конструктор, опыты ставить не умеете, командовать не сможете - это вам не по плечу. Да и не надо вам конструировать приборы, у вас способности иного рода. Вы по натуре универсал, всеохватник - «омнеолог» - по терминологии вашего любимца Яккерта. Учитесь охватывать все - к этому у вас склонность. Руководителя подберем, программу составим, я сам буду давать вам задания время от времени. За три дня - за четверг, пятницу и субботу кончите курс. Явитесь к девушке уже с дипломом. Надеюсь, она не разлюбит вас до воскресенья. Но чур, условие: прошу не зазнаваться. Впрочем, если зазнаетесь, пользы от вас не будет, отправлю раньше. А сейчас идите к моему секретарю и пишите заявление: «Я, такой-то, прошу разрешить мне работать в Темпограде в течение трех суток…» - трое суток, больше не полагается… «в качестве», скажем, «переводчика с тоитских языков…».

Лев вылетел из кабинета на крыльях. Сам Гранатов похвалил, увидел способности, назвал незаменимым, обещал давать личные задания. Тело исчезло. Лев парил в невесомости; голова кружилась, как некогда, в незапамятные времена - сегодня днем по московскому времени, когда он сидел рядом с Винетой.

Три года терпения… и через три дня (московских) он явится к Винете, размахивая новеньким дипломом. Поздравь меня - я специалист-омнеолог. Не веришь? И расцелует удивленные и сияющие глаза.

А если бы Лев слышал еще, что говорил в это время Гранатов своему исполнительному помощнику: