Темпоград

Он защитил диплом своевременно, как выше сказано: в ночь на воскресенье, в 4 часа 22 минуты с секундами. Защитил, отпраздновал, мог бы вырваться из Темпограда... но не вырвался. Очень уж волнующий был момент. Как раз в это время разгорелась дискуссия: "Зонт против Меча". "Зонтиком" назвали идею, предложенную Анджеем Ганцевичем - создание непроницаемой крыши над планетой Той, а "Меч" подсказал Лев: рассечение звезды или поля ее тяготения. Технически они оказались сходны, даже аппаратура сходная, хотя Зонт требовал уплотнить вакуум, а Меч - рассечь. Но все же идеи соперничали, потому что технику, достаточно громоздкую, надо было изготовлять на тех же заводах и пересылать по одной-единственной ниточке МЗТ. Что же лучше? Яростные споры не прекращались в кабинетах и аллеях. Лев, инициатор и вдохновитель Меча, не мог остаться в сторонке. Он рвался в бой даже с самим Гранатовым. И решил задержаться до вечера или даже до утра понедельника. Вероятно, Винета ждала его в воскресенье, можно было бы известить о задержке. Но Лев не стал извещать. И не только ради сюрприза.

В школьные годы, увлекаясь фантастикой, Лев не раз читал героически-сентиментальные истории о космонавтах, умчавшихся к звездам с субсветовой скоростью, проживших в замедленном времени ракеты десятки земных лет за несколько суток, и об их долготерпеливых невестах, верно ожидавших суженого десятки лет. Впрочем, чаще космонавты женились на молоденьких внучках своих бывших невест, на девушках, как две капли воды похожих на бабушек в юности.

Темпоград вывернул этот сюжет наизнанку. От девушек Земли не требовалось никакого геройства, им ничего не стоило дождаться. Вся тяжесть - и труд и ожидания - ложилась на путешественника во времени - темпонавта. Ему доставались годы и годы ожидания, его долготерпение испытывалось. И хотя соблазнов было не так уж много в Темпограде, своим чередом шло время, выветривающее горы и чувства. Сам Лев изменялся, взрослел, становился рассудительнее. Робкий и восторженный студент превратился в уверенного специалиста, влиятельного референта самого Гранатова. Президенту он писал докладные записки, для президента составлял обзорные таблицы с выводами, мысленные отчеты о виденном, прочитанном и продуманном готовил для президента, не для Винеты. И не так уж часто, не каждую минуту, даже не каждый день, вспоминал о девушке. Не без труда вызывал в памяти загорелые щеки с персиковым пушком, прищуренные смеющиеся глаза. Ведь фотографии у него не было с собой. Прежнее чувство казалось теперь таким детским и наивным, немного надуманным. Была ли это настоящая любовь? Льву хотелось проверить сердце, встретиться, посмотреть на Винету взрослыми глазами. Вспыхнет ли прежнее волнение? Встреча покажет. И незачем оповещать Винету заранее, не надо ни обещать, ни отпугивать, решая свою судьбу заочно. Все решит встреча. А состоится она в воскресенье или в понедельник, для Винеты не составляет разницы.

Меч или Зонт, Зонт или Меч? - только об этом и шли споры всю ночь на понедельник. Либо Меч, либо Зонт. Казалось, безнадежно забракованы все другие проекты: "Камбала" - подводные убежища, "Крот" - подземные, "Мини-норка" - гранатовское бегство внутрь секунды, не говоря уже о "Дилижансе" - перевозке тоитов на Землю, которую все еще отстаивал несговорчивый Баумгольц.

Но в понедельник утром вдруг, неожиданно для всех, группа Баумгольца вырвалась вперед. Ей удалось сочетать МЗТ и МВТ. Что это означало? Отныне отменялись изнурительные, для пожилых ученых небезопасные путешествия в однопространственном безвременье. Теперь можно было перебираться мгновенно из Темпограда в Москву, в Америку, на Луну или на Той, а с планеты Той - в Темпоград. И можно было хоть сейчас начать эвакуацию, превратив Темпоград в перевалочный пункт.

Однако случилось - бывают этакие парадоксы в технике - что изобретение Баумгольца помогло не ему, а его соперникам. Ведь объединенный транспорт при всех своих достоинствах облегчал только перевозку, но не снимал всех прочих трудностей эвакуации: сбор рассеянных племен, расставание с родной планетой, расселение на чужой, непривычная жизнь, шероховатости несовместимости. Перевозка облегчалась технически, оставалось нелегкое вмешательство в двадцать миллионов тоитских судеб и миллиарды человеческих.

Зато отменялось соперничество Меча и Зонта. Транспортировка грузов перестала быть проблемой. Можно было переправить на Той аппаратуру для обоих проектов. Так и было решено: и Меч и Зонт для верности.

Рабочие чертежи были изготовлены, размножены, ушли на заводы Большого мира. Начали подбираться бригады монтажников и группы действия. Лев попросился в группу Меч, конечно.

- Жалко отпускать тебя, - сказал Гранатов. - Честно говоря, готовил я тебя в помощники Гельмуту. Ему нужны люди с идеями. Сам он может придумать что угодно, но не решается придумывать. Однако насильно держать не буду. Отпущу. Но подготовь себе смену. Нам необходим хороший переводчик с тоитского. Сам знаешь: равного тебе нет на Земле.