Темный трубач

Аннет уже надела на плечо медицинскую сумку и пошла в направлении, которое указал Тед. Пришлось поторопиться, чтобы догнать её. Проводник нам был не нужен. В сумерках невозможно не заметить пламя. Аннет торопливо шла по бездорожью, и я не пытался успокоить её. Довольно скоро она сама замедлила шаг и остановилась, тяжело дыша после крутого подъёма. Пришлось переводить дух, прежде чем идти дальше. Я шёл рядом. Катастрофа была ясно видна. Флиттер ударился о скалу. Как будто рука великана смяла его, отбросила в сторону и подожгла.

— Тут никто не мог уцелеть, — сказал я.

Её тяжёлое дыхание напоминало плач. Я продолжал:

— Возвращайся…

— А ты?

Она не смотрела на меня: глаза её всё ещё были устремлены на сцену крушения, как будто она не могла оторваться.

— Посмотрю…

В глубине души я считал, что путешествие к этой груде лома совершенно бесполезно.

— Ну… хорошо…

Аннет была потрясена. Я не видел её такой с тех пор, как она наткнулась на завал в пещере и поняла, что мы отрезаны от поверхности. В жизни Бельтана так редко встречались насилие и трагедии, что нам не часто приходилось сталкиваться со смертью. Она видела, как умирал Лугард, но в Фихолме не была, и рассказ о мёртвом городе не стал для неё реальностью. И теперь она как будто сломалась.

Я смотрел ей вслед. Она ни разу не оглянулась, шла, опустив голову, глядя только себе под ноги. Потом я снова повернулся к обломкам флиттера.

Он упал на каменистую площадку. Я был рад этому: по крайней мере не нужно бояться лесного пожара. Конечно, грозы основательно увлажнили растительность, но тлеющие угли всегда могут разгореться, особенно при ветре. А из всех опасностей, подстерегающих в заповеднике, самая большая — огонь.

Не стоит подходить ближе. Я не мог приблизиться настолько, чтобы опознать флиттер и тех, кто находился в нём. Но оставалась крошечная возможность узнать, что же произошло на Бельтане. Поэтому я пошёл.

Я был прав. Жар, отражённый от скал, не давал приближаться к пылающей машине. Всматриваясь в очертания флиттера, я вдруг понял, что он не наш. Даже поломанный и обгоревший, он сразу выдавал своё инопланетное происхождение.

Затем я обнаружил бластер, далеко отлетевший от кабины с распахнутой дверцей. Регулярное оружие службы безопасности. От удара о скалу бластер разбился, починить его было невозможно. С тех пор, как Бельтан покинули вооружённые силы, я такого бластера ни разу не видел. Я и не пытался дотронуться до него. Рассказ Аннет о вирусах не выходил из памяти. Если флиттер… если эту машину пилотировали мёртвые или умирающие люди (я вспомнил неуверенный полет, виденный накануне), обломки всё ещё могут быть заразными. Итак, я не тронул бластер и осторожно переступил через другие обломки. Их было достаточно, чтобы подтвердить мою догадку: флиттер инопланетный.

Огонь гас; всё, что могло гореть, сгорело. Мне незачем здесь задерживаться. Вернувшись на станцию, я обнаружил, что Тед и Аннет перенесли внутрь наши вещи. Дагни лежала на одной из коек; в этой же комнате были постели девочек, а наши Эмрис и Сабиан разложили в большой комнате.

— Нашёл что-нибудь? — спросил Тед, когда я вошёл.

Я с одобрением заметил, что он расположился у окна, из которого прослеживались подходы к дому, в руке держал станнер, второй лежал рядом. Дом задней стенкой упирался в подножие Гурьего Рога, поэтому оборонять нужно было только фасад.

— Нет. Думаю, это был не флиттер. Скорее разведывательная шлюпка с корабля. От неё мало что осталось. И… нужно держаться от неё подальше.

Аннет поймала мой взгляд.

— Да! — тут же подхватила она. — Да!

Мы поели, и я распределил дежурства. Аннет от этой обязанности освобождалась. На её попечении Дагни. Но Гита, Тед, Эмрис, Сабиан и я будем дежурить по очереди. Не могу сказать, чего мы ожидали, но стоило подготовиться к худшему.

Я взял фонарь и обошёл загоны мутантов. Почти все животные разбежались. Истробен, остановивший нас, сидел в клетке с товарищем. Он подталкивал пищу к морде лежавшего; тот ел понемногу и был, по-видимому, ещё не в состоянии подняться.

Видя, что у них нет воды, я принес её и поставил ведро рядом с лежавшим животным; потом набрал воды в ладони и дал полакать. Первый истробен отодвинулся с негромким рычанием. Второй пил и пил, но когда я в четвёртый раз поднёс ладони с водой, он отвернулся и занялся едой с большей энергией, чем раньше.