Темный трубач

И вот Гита внизу, за ней остальные — все, кроме Аннет, двигавшейся всё медленнее и медленнее. По собственному опыту я знал, что утомило её. Мне казалось, она отдыхала очень долго, прежде чем спуститься с последнего уступа. Наконец все они перебрались через осыпь. Эмрис собрался открепить прожектор. Я покачал головой.

— Оставь его. Нам понадобится свет.

— Как мы будем спускаться? — это Тед.

Я видел только одну возможность, может, и не лучшую, но других у нас не было.

— Прикрепим здесь, — я указал на один крюк цепи, — другой — к койке. Один из нас с нижнего уступа будет регулировать спуск. А мы опускаем, я за один конец, остальные двое — за другой.

Тед кивнул:

— Регулировать будет Сабиан.

Сабиан самый младший. Сила нам понадобится для спуска. Я взглянул на него.

— Справишься?

— Не знаю, — честно ответил он. — Не могу сказать, пока не попробую. — С этими словами он соскользнул на первый уступ и стоял там, глядя вверх; большие тёмные глаза выделялись на слишком бледном в свете прожектора лице.

Мы прикрепили крюки с обеих сторон рамы и испытали их прочность. Другие два крюка закрепили на поверхности скал и тоже испытали. Затем подтащили койку с неподвижным грузом к краю обрыва, и начались худшие часы моей жизни.

Нам потребовалось более двух часов для медленного спуска; на каждом уступе мы останавливались и заново проверяли крюки, немного отдыхали, наклонялись к Лугарду и вслушивались в его неровное дыхание, чтобы убедиться, что он жив. Я утратил всякое представление о времени, каким оно было в нормальном мире. Здесь время превратилось в злобное существо, которое изобрело для нас страшную пытку. Последнюю часть спуска я проделал как в густом тумане и внизу упал, способный только дышать. Остальным было не легче. Эмрис неподвижно лежал рядом с койкой. Тед сгорбился с другой стороны. Я услышал шорох и радостный возглас.

— Аннет!

Мне что-то сунули в руки, я не смог удержать, тогда это что-то оказалось возле моего рта. Я почувствовал вкус укрепляющего напитка. В чрезвычайный рацион всегда добавляют специальные восстанавливающие средства, но поможет ли это мне?

Наконец мы, шатаясь, смогли идти, а Аннет, Гита, Прита и Айфорс несли перед нами койку с Лугардом, используя петли из одеял. Я уже настолько пришёл в себя, что мог поддерживать Эмриса и Теда. Плечи и руки онемели. Потом они начали болеть, и боль всё усиливалась. Мы спотыкались и скользили, хотя по-настоящему ни разу не упали; наконец опасная осыпь осталась позади, мы очутились в более широкой части пещеры. Из дверей бараков струился свет. Я помню только, как перевалился через порог.

Проснувшись, я обнаружил, что лежу на полу, на матраце той самой койки, на которой мы принесли Лугарда. Как всё болело! Руки будто вывихнуты, кости смяты непомерным напряжением.

Видимо, я застонал. Даже повернуть голову было невыносимо больно. Надо мной появилось лицо Аннет, с тёмными кругами под глазами и с таким выражением, какого я у неё раньше не видел.

— Ты проснулся…

Голос её звучал резко, и что-то в её тоне немедленно привело меня в себя. Я попытался сесть. Аннет не помогала, она с каким-то нетерпением смотрела на меня, как будто ждала слишком долго. Я руками протёр лицо, ощущая пыль и обломки, и замигал.

— Как Лугард?

— Умер, — ровным голосом ответила она.

Первой моей реакцией был гнев: все наши усилия оказались напрасными; после всего, что мы сделали, Грисс ускользнул от нас. Но тут же появилась другая мысль. Кто будет руководить нами после смерти Лугарда? До сих пор мне некогда было думать о будущем. Когда мы достигли основания, у меня даже появилось ощущение, что самое трудное позади. Неправда.

Кое-как я поднялся. Слева на койке лежал Тед; за ним на одной койке остальные двое из спускавших Лугарда. А из глубины помещения, оттуда, где кухня, доносились голоса.

— Вир, ты проснулся!

Я медленно повернул голову — ощущение такое, что от быстрых движений можно распасться на части. Из общего помещения вышла Гита. Она схватила меня за руку.

— Идём, ужин готов. Ты проспал почти весь день.

Пошатнувшись, я встал. Аннет поддержала меня.

— Здесь много еды, — сказала она, как бы уверяя себя, — и кухня работает.

Возможно, на кухне в Кинвете пахло привлекательнее, но в ту минуту я так не думал.

Глава 7

Мне пришлось опереться локтями об узкий стол, чтобы поднести к губам чашку горячего кофе. Поглощая обжигающий напиток, я чувствовал, как усталость уходит. Аннет сидела напротив меня, положив руки на стол. Чувствовалось, что она напряжена; её беспокойство передавалось мне.

— Он сошёл с ума, — ровным голосом сказала она.

— Ты сама чувствовала толчки.

К чему поддерживать напрасную надежду? Я видел беженцев у Батта, верил, что Лугард правильно оценивал опасность. Он не сумасшедший. Напротив, я начинал думать, что он-то и оказался самым здравомыслящим человеком на Бельтане, когда потребовалось заглянуть в будущее. Но теперь…

— Он пришёл в себя перед смертью? — хоть какой-нибудь совет…

Она отрицательно покачала головой.