Темный страж

— Не было никакой опасности, Джексон. У них были отвратительные намерения. Со стороны их босса было довольно отчаянно послать трех таких некомпетентных стрелков, как ты считаешь? — он стоял достаточно близко к ней, чтобы она могла почувствовать тепло его кожи, хотя на ее шее покоилась только его рука.

Джексон услышала свой собственный смех. Этот звук удивил ее. Он вел себя, ох, так невинно. Ничто не раздражало его, ничто не беспокоило. Его голос был неизменным — тихим и красивым, не несшим никакой ответственности за интриги и правонарушения. Потянувшись, он открыл тяжелую дверь. На краткий миг его рука легка на ее плечо, после чего упала, а он отошел от нее.

— На сей раз ты не больна. Ты входишь в мой дом по собственной свободной воле? — спросил он со всей серьезностью, от его обольстительного голоса у нее растаяло сердце.

По какой-то причине она заколебалась, продолжая стоять снаружи. Она могла видеть холл, выложенный мрамором. Он манил ее, притягивал своим убежищем. Почему он спросил так официально? Почему он не стоит спокойно и не позволяет ей войти? Джексон прокрутила его слова у себя в голове. В этом была какая-то формальность, чувствовался какой-то ритуал. Люциан продолжал сохранять молчание, нагнетая дурное предчувствие, что было что-то, чего она не понимала.

Джексон повернулась к нему лицом, отбрасывая голову назад, чтобы заглянуть в его глаза. Бездушные. Потерянные. Одинокие. Он стоял в полнейшей тишине, высокий и прямой, его лицо скрывала тень.

— Если я войду по собственной свободной воле, это даст тебе какую-нибудь власть надо мной? — она не могла скрыть дрожь в голосе.

Он не рассмеялся над ней, что, как она опасалась, он может сделать. Он просто наблюдал, не моргая, не отрываясь. Джексон облизнула свои внезапно ставшие сухими губы.

— Ответь правдиво. Это как-то свяжет нас или сделает так, что я окажусь здесь пленницей?

— Если ты так сильно меня боишься, то почему думаешь, что я открою истину лишь потому, что меня об этом просишь ты?

— Просто знаю, — она деликатно пожала плечами. — Я знаю вещи, и ты никогда не лгал мне. Так что говори.

— Я уже связал нас воедино особыми ритуальными словами. Ты больше не сможешь покинуть меня, точно так же, как я тебя.

Она моргнула.

— Ритуальные слова? — прежде, чем он смог ответить, она встряхнула головой. — Не продолжай. Я не позволю сбить себя с толку. Буду ли я пленницей?

— Что касается положения пленницы, то ты можешь приходить и уходить, когда тебе заблагорассудиться, — она продолжала смотреть на него. Люциан слегка улыбнулся, его озорная мальчишеская улыбка, похоже, часто выручала его из всяких бед. — Если только, тебе не грозит опасность.

— Не могу дождаться, чтобы услышать, кто решает, что представляет собой опасность. И ты не облегчаешь мне этого. Не понимаю, почему я позволила тебе войти в мою жизнь и взять ее под контроль. И, Люциан, — она сладко улыбнулась ему, — я не такая, как ты. Кем бы ты ни был, а я не готова еще это выяснить, твои ритуальные слова не могли связать нас. В вопросах взаимоотношений, я сама принимаю решения. Да, я вхожу в твой дом по собственной свободной воле.

Она переступила порог и чуть не впала в панику.

Что-то внутри нее пошевелилось и ожило. Оно было таким сильным, что она чуть не развернулась и не выбежала наружу, неспособная определить, что это такое, но, тем не менее, ее тело, ее сердце и ее душа узнали это место, этого мужчину. Дверной проем загораживало большое тело Люциана. Он поймал ее за талию и запросто удержал ее. Сила в его руках была огромной, но, тем не менее, он был так нежен, что не смог причинить ей боли.

— Что случилось?

— Я не знаю. У меня такое чувство, что я больше не я. Словно ты каким-то образом потихоньку завладеваешь мною. Ты это делаешь? — она не пыталась освободиться. Она даже не была уверена, что хочет освободиться. Ее большие глаза серьезно всматривались в выражение его лица.

— Я бы никогда не завладел тобою. Ты именно такая, какой тебе и предполагается быть. Просто мы слишком много времени провели порознь, каждый сам по себе, поэтому, возможно, довольно странно разделить с кем-то столько всего и так быстро. Но мы — Спутники жизни и мы приспособимся.

Она прислонилась к нему, одновременно поворачиваясь лицом к огромной комнате.

— Я чувствую, словно здесь мое место, словно я знаю его.

— Ты действительно принадлежишь этому дому. Иди, исследуй. Если захочешь, что-нибудь изменить, то не стесняйся делать это, — он разжал руки, позволяя ей отойти от него.