Темный разум

«Аналитик» зависит от приказов. Он больше, чем она, он сложная, многогранная сущность. Он контролирует внутреннее оружие и энергию на уровнях, доступных лишь планетарным ИИ Государства. Но с чего все начиналось? Сущность эта новая, она росла внутри нее благодаря генетическим манипуляциям Пенни Рояла. Она была маленькой — и все время Изабель оставалась частью ее, пускай и оттертая хищником. Если бы «аналитика» объединили с одной Изабель, он бы опознал в ней чужака, но ведь был еще хищник, и Изабель осталась незамеченной. Можно сказать, что Изабель сочли крохотным добавочным сегментом, нужным для получения приказов хозяев. «Аналитик» не рассматривал ее как живое существо, он видел программу.

Изабель поторопилась получить подтверждение, маскируя те части своей человеческой сути, которые могли смутить «аналитика». Она прояснила свои намерения — или команды, — усилила их и передала через хищника. Она обретет контроль…

«Я — Изабель».

Ее поглотило мгновенно и всецело. Она стала разом хищником, боевой машиной и Изабель Сатоми. Ее приказы не обсуждались, ее цель была безусловной, и она жаждала действий.

Трент

Крики и выстрелы давным–давно прекратились. Но даже если шум начнется опять — не нужно прислушиваться, чтобы понять, что происходит на борту «Калигулы». Трент отключил звук и снова принялся изучать единственную видеозапись, которая пришла перед тем, как все камеры «Калигулы» вырубились. Изабель вырывается из трюма, походя раздирает Моргана и других на куски и движется дальше. Потом ничего не видно, только слышны крики — да и то лишь потому, что Трент навел на звездолет лазерный детектор.

Еще он стал свидетелем двух выбросов воздуха и двух попыток бежать. Пару в скафандрах буквально размазало, как жуков по стеклу. Шаттлу, появившемуся вскоре после того, как затихли последние крики, почти удалось добраться до «Глории», прежде чем ракета разнесла его в клочья. Последнее Трент воспринял как доказательство того, что Изабель пришла в себя и решила, что на «Глории» не должны узнать, что именно произошло на «Калигуле». Она, несомненно, изложит свою версию, что–нибудь насчет подавления вспыхнувшего бунта. Никто не услышит ничего о ее непреодолимой потребности рвать людей и пожирать их. Он снова попытался связаться с кораблем, и на этот раз Изабель ответила, и даже изображение ее появилось на мониторе.

— Значит, ты просто не можешь себя контролировать, — сказал Трент.

Он едва удержался, чтобы не отпрянуть от экрана, заполненного ее мордой, ее манипуляторами и прочими мерзкими выростами, обрамляющими ее капюшон.

— Была опасность, — протянула она.

— Поэтому твой голем убил капитана «Глории»?

После долгой паузы — похоже, Изабель с трудом вспомнила о данном инциденте — она ответила:

— Он слишком тормозил.

— Какого черта там случилось, Изабель?

— Мы больше не можем торговать пораженными вирусом людьми.

«Верно», — подумал Трент. Он видел, как из «Глории» выбрасывается груз, но предположил, что Изабель избавляется от свидетельства их преступлений, прежде чем отправиться к Масаде. Это имело бы смысл, если бы она собиралась подобрать контейнеры после успешного завершения миссии. Однако когда хозяйка последовательно расстреляла все гробы из орудий «Калигулы», он решил, что она совсем утратила связь с реальностью. Груз был крупным вложением времени и денег — от таких вложений прежняя Изабель никогда бы не отказалась с подобной небрежностью.

— И почему?

— Там враг, в вирусе. Он спит, но может самопроизвольно активироваться. Там, в вирусе, Джайн.

Трент откинулся на спинку кресла. Ну вот, пожалуйста, она окончательно свихнулась — он понятия не имел, о чем бормочет Изабель.

— Теперь мы идем к Масаде, чтобы завершить операцию, — добавила она.

Трент почувствовал, как ожил У-пространственный двигатель, и догадался, что то же самое происходит сейчас и на других кораблях. И понял, что уже совсем скоро ответы на любые вопросы утратят для него всякое значение.

Спир

Вскоре внутри вездехода сделалось жарковато — вероятно, из–за постоянного трения о кузов стеблей флейтравы. Некоторое время я сидел, застыв от ужаса, ожидая, что мы вот–вот во что–нибудь врежемся, но в конце концов подавил инстинктивный страх, решив, что авария маловероятна, пока машиной управляет Рисс. Заставив себя расслабиться, я чуть откинул назад сиденье и решил провести кое–какие исследования.

Я открыл свой «форс», подсоединившись к компьютерной сети Масады, в первую очередь попытавшись отследить субразум, приставленный наблюдать за нами. Когда же у меня ничего не получилось, я попытался связаться самим Амистадом — и снова меня ждало разочарование.

— Так ты ничего не добьешься, — сказала Рисс, очевидно, следившая за мной не только в реальном мире. — Амистад только что обнаружил, что Пенни Роял вторгался в его сознание. Все остальные ИИ системы Масады бежали от него, как от чумы.

— Что?

— Он подвергнут карантину, изолирован, его статус хранителя уточняется. Он не будет принимать никаких серьезных решений, пока аналитический ИИ не разберет его и не исследует части — если он, конечно, позволит.