Темный рай

Оловянная урна впилась Рафферти в живот, но он этого не замечал. В нем ожили дремавшие естественные инстинкты – потребность защищать и желание утешить. Они хлынули на созданную в душе защитную плотину и очень просто размыли ее потоками женских слез. Она плакала так, словно разом лишилась всего. Рафферти же сказал себе, что мужчина должен быть сделан из камня, а не размокать от сочувствия.

Мэри подняла голову и вздрогнула, затаив дыхание, а голова Джея Ди выкинула очередной фортель: он прижался щекой к щеке Мэри.

– Т-с-с. Ш-ш-ш… – прошептал Рафферти, касаясь губами ее щеки. Нежной, как персик. Теплой. Мокрой и соленой от слез. Пальцы Джея Ди зарылись глубже в гриву растрепанных волос, охватывая, поглаживая голову Мэри. – Теперь успокойся, – пробормотал он.

Мэри внимательно посмотрела на Джея Ди. Глаза его были мягкого серого цвета, зрачки сузились и взгляд застыл на ее губах. Казалось, ему трудно дышать. Им обоим. Губы Джея Ди были слегка приоткрыты. Мэри помнила свое ощущение от них, их вкус. Сейчас Джей Ди хочет ее поцеловать. Желание это дрожащим воздухом разделяло их. Мэри хотела ответить на поцелуй.

Осудит ли потом Джей Ди ее за это?

Как только тубы Джея Ди стали приближаться к губам Мэри, она отступила назад. Мэри не нравилась Рафферти. Она разрывалась между пониманием этой простой истины и желанием поцеловать человека, который так плохо к ней относится. В своей жизни Мэри наделала немало глупостей, но попасться на удочку неандертальца – такого греха за ней еще не водилось.

– Мне надо высморкаться, – сказала Мэри. – У тебя есть салфетка?

Джей Ди достал из кармана чистый носовой платок и протянул ей.

Мэри вытерла нос, пытаясь не обращать внимания на волну детского смущения, вызванного этим прозаическим действием.

– Никогда не умела плакать «прилично». – Мэри сложила платок и сунула себе в карман. – Вот сестры мои умеют. Я почти уверена, что у них никогда не текут сопли.

Рукавом рубашки Мэри смахнула с глаз последние слезинки и робко взглянула на Рафферти:

– Спасибо, что позволил мне залить тебя слезами.

Смутившись и ненавидя себя за это, Джей Ди только пожал плечами. Досада заставила его нахмуриться.

– Ты не оставила мне другого выбора.

– Господи, как же ты галантен!

Большая гнедая лошадь, на которой прискакал Рафферти, брошенная им у ворот, шагнула к ним. Ее большие влажные глаза мягко смотрели на них со смешанным выражением осторожности и любопытства. Это был красивый конь темной масти. Шерсть его лоснилась оттенками тусклой меди, между глаз красовалась большая белая звезда. Волоча поводья по земле, конь подошел к Мэри. Медленно вытянув голову, он слегка ткнул ее в плечо, потом подошел чуть ближе и ласково тронул мордой щеку. От этого жеста на Мэри повеяло чем-то хорошим и уютным, и новая жаркая волна слез снова поднялась в горле, сопровождаемая легким смешком.

– У твоей лошади манеры лучше, чем у тебя.

– Признаюсь – это истинная правда, – тихо отозвался Джей Ди, взмахнув рукой. Сержант понял едва заметный жест хозяина и, энергично замотав головой, отступил от Мэри. Она засмеялась, и Джей Ди обратил внимание на то, что этот хрипловатый смех ему нравится. Он вовсе не собирался показывать ей фокусы, чтобы произвести впечатление, просто не хотел, чтобы Мэри вновь расплакалась, – вот и все.

– Как его зовут?

– Сержант, – неохотно сообщил Джей Ди, точно подумал, что, признаваясь в том, какие имена дает животным, он открывает свои тайные слабости. Мэри сдержала невольную улыбку.

– Он очень красивый, – сказала она.

Все еще прижимая к себе урну, Мэри свободной рукой погладила лоснящуюся морду коня. Конь закрыл глаза и одобрительно тихо заржал.

– Сержант – хороший конь.

В словах Рафферти не содержалось излишней сентиментальности, но Мэри уловила заботливость Джея Ди в самой интонации. От ее острого взгляда не ускользнул, казалось, подсознательный жест, которым Рафферти похлопал лошадь по шее, подбирая упавшие поводья и наматывая один из них на перекладину загородки. Мерин тоже был себе на уме. Бросив на хозяина косой взгляд, он потянулся губами к карману рубашки Джея Ди. Чертыхнувшись, Рафферти выудил оттуда кусочек хлеба и дал его Сержанту.

Вот тебе и бандит! Мэри попыталась сдержать коварный прилив теплого, разливавшегося в душе чувства: то, что Джей Ди любит лошадь, вовсе не означает, что он не псих.

– Рафферти, так зачем же ты все-таки появился? Помимо того, чтобы испортить мне праздник?

– Я приехал присмотреть за скотом.. – Подтягивая подпругу, Джей Ди искоса взглянул на нее. – Мне никто не говорил, что я освобожден от этой обязанности.

Скот! Мэри совершенно забыла, что на ранчо имеются животные. Ей даже в голову не приходило, что теперь на нее ложится уход за скотом. Собственно говоря, она его еще и не видела. Упиваясь восторгом от доставшегося ей имения, Мэри не выходила никуда дальше загона. Все ее внимание поглотила церемония сожжения делового костюма. Мэри не могла войти во владение оставленным Люси наследством, не совершив официальной церемонии разрыва уз, связывающих ее с прошлым. Теперь она вспомнила о скоте и запаниковала.