— Я знаю. Мы знаем. Потом Авроре пришла в голову безумная идея о том, что наша с ней женитьба успокоит Светлых. Мой отец согласился. В добавок к этому, он смотрит на это как на отличную возможность объединить дома — создать новое элитное потомство нашего вида, соединив Скотосов и Орексисов.
Я съеживаюсь, хорошо понимая, что имеет ввиду Дориан. Соединить дома, создать новое потомство… Темный Король хочет, чтобы у них появились дети. Породить новый вид силы.
Я сглатываю быстро поднимающуюся желчь, подавляя позывы к тошноте. Не подарю этой суке радость увидеть меня больной и истощенной.
— Не делай этого, — прохрипела я, качая головой, — Пожалуйста. Я не позволю тебе.
Виляя бедрами, Аврора подошла к нам с отвратительно довольным видом.
— Все уже сделано. Сделка заключена и обратного пути уже нет. Плюс, я уже начала ходить по магазинам в поиске платья!
— Почему ты такая мерзкая? — огрызаюсь я, делая шаг вперед. Комната внезапно начала гудеть, пол под ногами завибрировал. — Ты специально разлучила нас! Ты такая жалкая в своем существовании! Дориан тебя больше не хочет, и это заставило тебя пойти на такую грязную уловку!
— Я? Жалкая? — издевалась Аврора, держа левую руку около груди так, чтобы огромный бриллиант переливался в лучах света — Почему я жалкая, Габриэлла? Дориан женится на мне, а не на тебе. Он выбрал меня!
— Но ты знаешь, он не любит тебя! — прокричала я.
— О, в самом деле? А знаешь, что? — она улыбается.
— Аврора! Хватит! — прорычал Дориан.
— Он и тебя не любит, милая, — стерва делает паузу, давая своей приторной улыбке еще шире расползтись по лицу, делая ее похожей на Джокера в женской одежде — Ой, не надо так удивляться. Это не в его природе. Ты не изменишь его, Габриэлла.
— Я сказал хватит, Аврора! Заткнись и сядь или клянусь, я разорву тебя в клочья, — скомандовал Дориан, его голос приобрел гортанный тембр.
Аврора пожимает плечами и уходит, чтобы сесть на диван, скрестив ноги с видом победительницы. Дориан оглядывается на меня с извиняющимися глазами.
— О чем она, Дориан? Что она сказала?
Дориан открыл было рот, пытаясь отчаянно что-то мне донести, тоска терзает его прекрасное лицо. За кристально голубыми глазами разворачивается внутренняя борьба.
Аврора вздыхает позади него:
— Он проклят!
Я делаю шаг в ее сторону.
— Что за проклятие?
Аврора любуется кольцом и не поднимает на меня глаз.
— На него были наложены чары, чтобы полюбить тебя. Его отец хотел заставить его узнать — какого это, убить женщину, которую любишь. Любить тебя — это всего лишь часть его наказания, — хихикает она, — Ну правда, подумай. Иначе зачем бы ему хотеть кого-то, вроде тебя? Ты не можешь быть такой слепой.
Я мгновенно разворачиваюсь к Дориану, надеясь, молясь, что он развеет ее доводы. Он просто стоит там, истерзанный и побежденный.
— Мне так жаль Габриэлла. Я, правда, люблю тебя. Я знаю, это правда. Не слушай ее. Это все ложь, — он бормочет вполголоса.
— Ты проклят любить меня? Все это, — я машу вокруг, — это ложь? Грёбаная шутка?
Дориан качает головой, шагает ко мне и обхватывает мое лицо. Я очень хочу вырваться, но его прикосновение так прекрасно! Я жажду его рук.
— Я не верю в это, и никогда не верил. Я знаю, что чувствую. Никто не сможет переубедить меня — Его глянцевые глаза пылают в моих, пытаясь заставить меня понять, — Я люблю тебя. Я хочу только тебя. И я знаю, что это реально.
— Но все же, ты собираешься жениться. — Я скидываю его руки со своего лица и разворачиваюсь кругом, щелкая пальцем в нескольких дюймах от изумительно розовых надутых губок Авроры. — На ней!
— О, заткнись. Свыкнись с этим, — говорит она, размахивая рукой, — Сомневаюсь, что ваши отношения продлились бы долго. Он никогда не женился бы на тебе, даже если бы я не предложила сделку. Кроме того, ты никогда не сможешь подарить ему наследника.
Ярость взрывается в моих венах, моя грудь вздымается от чистого гнева с каждым вдохом. Руки сжимаются в напряженные, горячие кулаки, а дрожь сотрясает меня с удвоенной силой.
Лед покрывает сначала уголки моих глаз, а потом поглощает и радужки. Дрожь перерастает в полноценное землетрясение, каждая лампочка в номере начинает моргать.
Все что не прибито, дребезжит и трясется, бокалы и безделушки падают на пол.
— Вставай! Вставай, мать твою, чтобы я надрала тебе задницу! Сейчас же! Вставай! — я кричу, делая шаг назад, чтобы дать себе больше пространства. Она права — я никогда не смогу подарить Дориану наследника, но это не ее собачье дело.
Она снова хихикает и встает, перекидывая за плечо свои темные локоны.
— Неужели? Я с удовольствием посмотрю на это. — Ее руки вдруг охватила темно-красная дымка, хотя глупая ухмылка так и не уходит с лица.
— Аврора отойди, — приказывает Дориан, вставая между нами. Он кладет свои руки мне на плечи в попытке успокоить меня, но тут же съеживается и отступает, как будто его поразило током. — Габриэлла, успокойся. Пожалуйста, успокойся, малышка, — воркует он.
— С дороги, Дориан, — бормочу я сквозь сжатые зубы.