Темный принц

Михаил прижал ее изящные формы к себе, его тело требовало, а губы властвовали, увлекая ее в мир подлинных чувств.

Рейвен оставалось лишь цепляться за него, как за спасительный якорь в бушующем море. Из его горла вырвалось сдавленное рычание — звук был животный, дикий, волчий. Его рот приближался к ее нежной шее, он спускался все ниже, к тому месту, где под атласной кожей отчаянно бился пульс.

Михаил обхватил ее всю руками, прижал к себе, словно собственность, уверенной хваткой, и вырваться было невозможно. Рейвен горела, словно в огне, — он сжигал ее изнутри. Она всем телом скользила по телу Михаила, ее груди набухли, а соски отчетливо проступили под тонким джемпером.

Большим пальцем он потер ее сосок через ажурное полотно, посылая волны тепла струиться по ее телу, отчего у нее подогнулись колени, и она удерживалась на ногах только потому, что его сильные руки нежно поддерживали ее. Его рот снова исследовал ее тело, а язык, словно пламя, лизал ее кожу там, где пульсировала голубая жилка.

И вот раскаленный добела жар охватил ее всю, выжигая боль, заставляя извиваться от желания, волны которого накатывали одна за другой. Его губы на ее шее дарили наслаждение и боль — такой силы, что она не могла сказать, где начинается одно и заканчивается другое. Он откинул ее голову назад и прижался ртом к коже у горла, словно пил ее, поглощал, питался ею. Она горела, но то, что он делал, как ни странно, отвечало ее собственному страстному желанию.

Михаил что-то прошептал на своем родном языке и приподнял голову, разрывая контакт. Рейвен почувствовала, как что-то теплое потекло по ее горлу к груди. Язык Михаила последовал за этой струйкой. Обхватив тонкую талию Рейвен, Михаил наконец осознал, каким образом его тело освободилось от бушевавшей в нем ярости. Он должен был отметить ее как свою пару. Его тело настойчиво требовало этого.

Рейвен вцепилась в его рубашку, стараясь удержать равновесие. Он тихо выругался, неразборчиво, сразу на двух языках, злой на самого себя, в то же время баюкая на руках.

— Мне так жаль, Михаил.

Рейвен была в ужасе, напуганная своей слабостью. Комната вращалась, и трудно было сосредоточиться. Шея пульсировала и горела.

Склонив голову, он нежно поцеловал ее.

— Не надо, малышка, это я слишком спешу.

Все, что было в его природе — и чудовище, и мужчина, — взывало: возьми ее, удержи! Но он хотел, чтобы она пришла к нему сама.

— Я так странно себя чувствую, у меня кружится голова.

Должно быть, он немного потерял самообладание, поскольку чудовище в нем так отчаянно хотело поставить на ней свою метку, ощутить ее сладостный вкус. Его тело горело, как в огне, требуя освобождения. Усилием воли ему удалось справиться с хищником внутри, победить его. Глубоко вздохнув, он отнес ее на стул у камина. Она заслуживала самого нежного отношения, она должна была лучше узнать его, почувствовать к нему хотя бы привязанность, если не любовь, прежде чем он привяжет ее к себе. Человек. Смертная. Это было неправильно. Опасно. Только усадив ее на мягкую обивку, он впервые встревожился.

Михаил обернулся, его лицо потемнело и приняло угрожающее выражение. Его тело больше не было защитой, в одно мгновение он стал опасным и могущественным.

— Оставайся здесь, — тихо велел он ей, двигаясь так быстро, что очертания его тела стали размытыми.

Михаил закрыл все двери в библиотеку, повернулся лицом к главной и молча призвал часовых.

Снаружи завыл волк, ему ответил второй, третий, пока не раздался вой всей стаи. Михаил подождал, пока они замолчат, его лицо превратилось в бесстрастную каменную маску. Через лес двигалась легкая дымка, а около дома, клубясь, собирался туман.

Михаил поднял руку, и главная дверь открылась. Туман и загадочная дымка просочились внутрь, соединяясь, пока весь холл не стал странно тусклым. Постепенно эти две субстанции перемешались — и замерцали, приобретая твердость тела.

— Почему вы побеспокоили меня сегодня ночью? — тихо спросил Михаил, и глаза его опасно блеснули.

Вперед выступил мужчина, его руку крепко сжимала жена. Она выглядела бледной и уставшей и, очевидно, была беременна.

— Нам нужен твой совет, Михаил. И у нас есть новости.

А Рейвен в библиотеке ощутила, что леденеет от ужаса, в голове у нее все смешалось, и только что охватившее ее наслаждение мгновенно улетучилось. Кто-то страшно кричал, словно обезумев от терзающей его невыносимой боли. Она поднялась, ноги у нее дрожали, и она ухватилась за спинку стула. На нее нахлынули образы. Молодая женщина, бледная как: мел, из груди у нее торчит кол, рекой льется кровь, голова отделена от тела, а в рот ей кто-то засунул что-то мерзкое. Ритуальное убийство. Предупреждение остальным. Серийный убийца — здесь, в таком тихом месте!