Темный прилив-2: Руины

Анакин следил за удаляющимся ландспи-дером с Миракс, Марой и дядей Люком, пока тот, наконец, не скрылся за горизонтом. Он терпеть не мог, когда его отодвигали в сторонку, но боролся с сидевшим внутри него чувством обиды. Когда злишься, ведешь себя, как ребенок. А я не хочу, чтобы меня воспринимали как ребенка. Он уже собирался отправиться в рубку и провести очередную проверку бортовых систем, когда его внимание привлекло тихое шарканье чьих-то ног, и он резко развернулся.

Чалко застыл на месте, как загнанное животное, попавшее под луч прожектора. Затем он расплылся в подкупающей доверие улыбке, пытаясь замаскировать возникший в первые секунды шок, который он испытал, будучи обнаруженным.

— Я просто хотел выйти. Немного проветриться.

— Мастер Люк велел нам оставаться здесь.

— Он твой мастер, малыш, а не мой, — Чалко оперся массивной лапищей на стенку, теребя пальцами контроллер выдвижного трапа. — Он тебе велел, ты и оставайся.

Анакин сложил руки на груди.

— Предполагалось, что ты тоже останешься здесь.

— Думаешь, что сможешь остановить меня?

— А ты полагаешь, не смогу? Чалко уперся в юношу взглядом.

— Уверен, что хочешь попытаться?

— Учитель Йода сказал однажды моему учителю, что не должно быть никаких попыток, «либо делай, либо не делай», — Анакин подавил в себе желание при помощи Силы прижать мужика к переборке. Мара часто ругала его за то, что он постоянно пользуется Силой в тех случаях, когда в этом нет прямой необходимости. Раз Анакин легко смог втащить Чалко в кресло во время полета сквозь атмосферу, то он был уверен, что и теперь ему не составит труда удержать компаньона на месте.

И поскольку я знаю, что смогу сделать это, я как раз и не должен так поступать. Надо найти другое решение. Анакин пожал плечами и сменил властную и напряженную позу на более свободную.

— А собственно, как хочешь. Только если ты не вернешься на корабль, когда мы будем взлетать, то застрянешь на этой планете надолго. Корабли тут летают редко, не то что на Корусканте. К тому же ворсы недолюбливают чужаков. Но решать тебе, так что поступай, как знаешь.

Чалко уперся рогом и бубнил, как запрограми-рованный:

— Ты в самом деле считаешь, что сможешь остановить меня?

— Да нужно ли? Если ты хочешь побродить, грибочки пособирать, на закат полюбоваться, зачем мне тебя останавливать? — он припомнил слова, которые говорила ему Мара на Дантуине. — Многие люди считают, что джедаи рождены для того, чтобы прийти к ним и спасти их от собственной глупости. Если бы это было так, у нас бы не было ни минуты покоя.

— Ты что, держишь меня за кретина? Анакин не обратил внимание на пронзительные трели двух астромеханических дроидов.

— Если бы ты был кретином, Чалко, мастер Люк вряд ли взял бы тебя в эту поездку. Я думаю, ты такой же, как и все прочие. Живешь настоящим, не думаешь о будущем. Это не дает тебе возможности дальнейшего развития.

— Неужто все так и есть, сосунок? — в голосе Чалко звучало негодование, но всем своим видом он показывал, что последняя тирада Анакина его никак не задела.

Юноша пожал плечами.

— Мы не так: давно знакомы, чтобы я мог судить строго, но мне кажется, что у тебя та же проблема, что и у некоторых джедаев. Бы слишком сосредоточены на своей репутации, на том, чтобы поддерживать ее в глазах окружающих. Вечно доказывать всем, что ты — именно тот, за кого себя выдаешь.

Чалко потер свою небритую челюсть и призадумался.

— Да, малыш, жуткая вешь. Страх как устаешь от этого. Люди все время проверяют, испытывают тебя. У тебя есть репутация, а им тоже хочется урвать себе кусочек.

— Да, я знаю, — Анакин развернул кресло второго пилота к себе и присел на краешек. — Вот и мой отец прожил с этим всю жизнь, и с джедаями это происходит ежедневно: каждый норовит проверить тебя на вшивость. Некоторые, правда, боятся джедаев и не подходят к ним близко. Другие тоже боятся, но они проявляют назойливость исключительно для того, чтобы доказать себе, что и они — не робкого десятка. Чалко кивнул.

— Твой отец — Хэн Соло, так?

— Так.

— Я не столь давно видел его пару раз. Кажется, он был немного расстроен из-за смерти напарника.

Анакин рассеянно кивнул, уже по привычке — на подсознательном уровне — — испытывая чувство вины за гибель Чубакки.

— Да, это его сильно надломило.

— Должно быть, они были хорошими друзьями, — рот Чалко слегка искривился, но улыбка тут же сошла с его лица. — Лично я никогда не имел дел с вуками. Даже не знаю, были ли у меня вообще настоящие друзья.

— Они через многое прошли вместе. Отец не представлял своей жизни без вуки, да и я тоже. Чуй всегда был с нами, а теперь его нет, — — горечь от осознания невосполнимой утраты вновь захлестнула Анакина. Он опять стоял на краю пропасти, которую оставил после своей смерти Чубакка.

Он пытался еще что-то сказать, но не смог. Просто провел рукой по влажным от слез глазам.

— Прости, — буркнул он.

Чалко почувствовал себя неуютно, переменил позу.