Темный поцелуй

Люсьен сжал кулаки, и Анье стало интересно, что вызвало такую реакцию, но тут же сочла, что это не важно. Она гордилась тем, что вообще заметила этот жест. Значит, она не пялится все время в прекрасные глаза Люсьена, как влюбленный щенок.

– Все должно было быть совсем не так, – произнес он ровным, безжизненным тоном.

– Ты уже говорил это. Но все так, как есть. Однако я не намерена склониться и покорно принять уготованную мне богами участь только потому, что им захотелось представления и не пришлось по душе, как я себя веду. Не буду я лезть из кожи вон, потому что большой папочка жаден и хочет меня обокрасть.

Взгляд Люсьена стал острее.

– Что он надеется украсть?

Анья поджала губы. Будь проклят ее болтливый язык. Ну конечно, Люсьен зацепился за последние слова.

– Не слушай меня. Я плету всякую чушь, когда напугана. Помнишь, я говорила, что люблю врать?

– Бьюсь об заклад, что ты не боишься ни меня, ни кого-то другого, и сомневаюсь, чтобы на этот раз ты солгала. – Он не дал ей шанса возразить. – Итак, ты не отшивала Кроноса и не изменяла ему?

– Какая разница? – Она накрутила кончик локона на кинжал так, чтобы острие блеснуло на солнце. – Разве это имеет значение для того, что ты собираешься сделать со мной?

– Нет.

– Тогда и отвечать незачем. – Раз он упорно стоит на своем, то и она поступит так же.

Люсьен провел рукой по лицу и внезапно показался Анье чрезвычайно утомленным.

– Думаю, я могу дать тебе день, чтобы попрощаться с теми, кто тебе дорог.

– Ах, как мило, – воскликнула она. Однако ее сарказм длился недолго. Быстро прокрутив в уме короткий список своих близких, она почувствовала укол боли в груди. Мать. Отец. Уильям, ее единственный друг. Если Люсьену удастся ее победить, они, скорее всего, даже не узнают, что с ней приключилось. Будут искать ее, беспокоиться.

– Эта любезность распространяется на все твои жертвы? – поинтересовалась она и мысленно добавила: «Не надо так думать. Ты не жертва и никогда ею не будешь».

– Нет, – снова ответил он.

– Значит, одной мне так повезло?

Его полные губы снова сжались от недовольства. Какие бы страшные шрамы ни покрывали его щеки, ничто не могло отвлечь Анью от любования его прекрасными губами. Наверное, потому, что она знала, какие они на самом деле мягкие. Или потому, что они оставили в ее душе отпечаток, который она будет носить вечно.

– Да, – наконец снизошел Люсьен до ответа.

– Я намерена отклонить твое щедрое предложение, миленький. Предпочту убить тебя сейчас, чем ждать. Видишь ли, твое присутствие начинает по-настоящему досаждать мне.

Люсьен напрягся и, если б она не знала, что он (почти) бесчувственный вояка, заподозрила бы, что обидела его.

– И кто теперь грубит? – ровным тоном поинтересовался он.

Уж не решил ли он, что она говорила о его изрубцованном теле? Болван. Однако ответить ему означало бы дать новую пищу для разговора, поэтому Анья сказала:

– Как же мы это проделаем, а? – Она легонько подкинула свои кинжалы, поймала за рукоятки и повертела ими.

Люсьен бросил на нее полный сожаления взгляд, будто говоря, что любое другое действие было бы для него предпочтительнее решающего поединка.

– Только помни. Это был твой выбор – не мой.

– Ты преследовал меня, сладенький. Значит, выбор все-таки твой.

Не успела она договорить, как он материализовался в двух дюймах от ее лица, отчего они едва не соприкоснулись носами. Она ахнула, вдохнув исходящий от него насыщенный аромат роз. Он быстро выбил у нее из руки один кинжал и потянулся за другим.

Первый выпад застал Анью врасплох, но ко второму она была готова. Быстро телепортировавшись ему за спину, с силой врезала ему по затылку. А следовало бы просто вонзить кинжал в спину.

Люсьен качнулся вперед, но быстро восстановил равновесие и повернулся к Анье, прищурив глаза.

– Я видела, как ты убиваешь, – призналась Анья, стараясь, чтобы ее голос звучал без благоговения. – И знаю твои движения. Так что со мной тебе будет непросто справиться.

Она снова перенеслась ему за спину, но теперь он не попался на ее трюк, а обернулся и обхватил за талию в тот самый миг, когда она материализовалась. Ему наконец удалось отнять у нее второй кинжал.

Анья едва не застонала от пьянящего ощущения его объятий, а жестокость происходящего лишь невероятным образом усиливала ее возбуждение. Она задержалась в его руках куда дольше, чем следовало, наслаждаясь ощущением его… эрекции? Ох, детка, да. Так ему тоже по душе эта битва? Интересненько. Забавненько. И восхитительно прекрасно.

– Какой же мой маленький Люсьен сильный! Мне почти жаль, что приходится драться грязно, – посетовала она, ударяя его коленом между ног.

Взвыв, он согнулся пополам.

С губ ее сорвался смешок, и она перенеслась на несколько футов в сторону.

– Плохая, негодная Анья обращалась бы куда нежнее с этой частью твоего тела, если б ты преследовал ее из других побуждений.

– Женщина, говорю последний раз: я не желаю тебе зла, – проскрежетал он. – Меня принуждают.

Она окинула взглядом свои ногти и зевнула:

– Ты будешь драться или нет? Это становится скучным. Или погоди-ка. Ты всегда такой слабак?