Темный инстинкт

"Все равно, убийце, кем бы он ни был, и пятнадцати минут хватило, чтобы после ВСЕГО этим вот путем вернуться бегом в дом, отмыть кровь — если что-то попало на одежду, переодеться… Стоп. А кто из дачников переодевался? Да вроде никто. Или.., нет, переодевался этот вот Пит, переодевалась Алиса — то в брюках и куртке была, а потом, когда милиция приехала, уже в джинсовом сарафане вышла. И… Майя Тихоновна тоже переодевалась. Но при ее-то габаритах от колодца особо бегом не двинешь.

Удар Шилову нанесли неожиданно, в тот самый момент, когда он взглянул вверх. Получается, кто-то все отлично рассчитал: увязался вслед за ним, заботливо захватив с собой «колюще-режущий инструмент», завел его на дорогу и там, указав на пролетающую птицу, самолет, сплетение веток над головой, заставил… Правдоподобно, но как-то все больно сложно. Много канители разной. И почему все произошло именно на шоссе? Что мешало столь предусмотрительному и хладнокровному неизвестному совершить убийство непосредственно за кустами, на поляне?

Ведь на дороге его любой проезжающий мимо дачник, любой охранник мог застукать. Зачем же так рисковать?

С таким же успехом, если они пришли сюда вместе, убийца мог под любым предлогом зазвать Шилова к колодцу и «указать ему на птичку» прямо там. И не тащить потом тело, множа против себя улики. А он отчего-то предпочел тащить… Значит.., значит, либо преступление произошло спонтанно — убийца просто воспользовался благоприятной возможностью, — либо.., он хотел убить Сопрано именно на дороге".

Кравченко тяжко вздохнул: ерунда какая-то. Нелогично, как Серега скажет. Он сел на траву. У ног его суетились муравьи — осень на носу, пора готовить родимый муравейник к дождям и холодам. Запасать впрок дохлых гусениц, коптить жуков на солнышке, вялить бабочек… Слишком много в этом деле насекомых. Серега говорил: Зверевой в кошмаре муравьи привиделись. А сын ее первого мужа бабочек сачком хлопает. Бабочек…

Итак, о колодце заколоченном Пит и его сестра знали с самого детства. И Файруз, и Корсаков, и аккомпаниаторша — они бывали прежде на даче. И Зверев знал и его сестра тоже. Марина Ивановна… Кравченко сорвал травинку, сунул в рот — горькая. Как коровы такую гадость жрут?

Марина Ивановна, между прочим, тоже переодевалась в тот день. И шарфик ее… Он снова извлек из кармана смятый «реестр», и на оставшемся утлом клочке чистой бумаги появилось: «Певица была счастлива четыре дня. А после смерти мужа поняла, как она его любила».

Возле задней калитки он увидел Алису Новлянскую.

Она зацепилась за сломанный засов рукавом свитера и пыталась освободиться.

— Разрешите помочь? — Кравченко подошел к ней.

Она быстро обернулась, глаза ее расширились. Он почувствовал, что от нее пахнет алкоголем.

— Вы всегда так подкрадываетесь к людям? — Она дергала свитер.

— Только к тем, кто мне очень симпатичен. Дайте я.

Вы так только порвете. — Он начал распутывать нитки. — Тут затяжка маленькая, потом легко иглой вправите. А смазку бензином ототрете.

— Пропала одежда. — Она потерла испорченный рукав. — Повод купить обновку. Вы, Вадим, любите покупать новые вещи?

— Нет. Я старые вещи люблю. Привыкаю к ним. — Кравченко смотрел на девушку сверху вниз: в тонкой ниточке ее белесого пробора были заметны чешуйки перхоти.

— А жена ваша любит?

— Тоже нет. Жены.

— А подружка? Или ее тоже нет? Вы у нас такой нелюдимый, да?

— Я спокойный, нежный и влюбчивый. — Кравченко усмехнулся:

— Подружки из меня веревки вьют. Негодяйки.

— Вы сейчас говорите, как Григорий Иванович. — Она облизнула губы. — Его тоже — спрашиваешь серьезно, а он шутит.

— Я не шучу, а правду говорю.

— И он тоже правду говорит. Всегда. Всем.

Они медленно шли по дорожке к диванам-качелям.

— Мне сейчас ваш брат сказал, что в детстве Григорий Иванович его спас — не дал в колодец загреметь.

— Пит всегда лез куда не надо, — Алиса нахмурилась. — Вы его где видели?

— Там на холме. Он на свою охоту отправился.

— Дурак.

— Вы не очень-то ласковы к нему.

— Принесите мне выпить. — Она уселась на диван. — Петька наверняка Агахану велел следить, чтоб я не подходила. А мы его обманем. Если джин кончился, выберите мне что-нибудь на свой вкус.

Кравченко как истый джентльмен направился в дом, нашел бар в гостиной и, поколебавшись, налил в бокал розового мартини.

— Ну-ка, что вы принесли? — Ее глаза алчно заблестели. — Фу, мерзость приторная.

— Вылить? — Он сделал вид, что собирается выплеснуть жидкость на траву.

— С ума сошли! — она выхватила бокал.

«Алкоголичка конченая», — подумал Кравченко и заметил:

— Я решил, что коньяк слишком крепок для вас, ром пополам с боржомом — слишком цинично, ликер — пошло, сухой мартини.., да боже мой — кто сейчас не дует сухой мартини? Водку — мы не настолько с вами близки…

Ну а больше там ничего не было, только столовые вина.

Алиса фыркнула.

— А потом мне сказали — у вас проблемы со здоровьем. Может, и вообще не надо было вот это самое…

— Доложили, что у меня язва желудка? Сергей ваш доложил?

— Не помню кто.