Темный янтарь

Сгрузили часть материалов на мотоцикл, часть сложили прямо на тротуар, отец вернул казенную тележку на заводскую территорию. Через минуту Янис остался в одиночестве у горки кабеля, а треск «скотта» удалялся по улице. Гм, и что за день такой? Совсем уж ненормальное утро.

Янис сложил электро-материалы поприличнее, сел на большую бухту кабеля. Заводские ворота открывались все чаще, выскочила юркая легковая машина, почти сразу за ней выкатили три пустых грузовика. За воротами перекликались по-латышски, торопили…

Отец ждать не заставил – мотоцикл выскочил на заводскую улицу, пронесся и замер, почти наехав на провода.

— Быстро! – скомандовал Выру-старший, соскакивая с седла.

Янис поднял увесистый провод и с изумлением увидел, что в коляске уже лежат бухты провода.

— Э?

— Так сделаем… – отец уже укладывал добычу, – заберу самое ценное, черный кабель вообще не использованный, сразу списали. Это я сразу везу домой. Разгружусь, вернусь за остальным и тобой. Переночуешь ночи две, Андрис против не будет. В конце концов, это твой дядя. Никуда не лезь, там у них книжки на полке есть. Сиди читай, за материалом приглядывай. Девчонки могут на игры растащить. Если немцы придут, тогда кабель вообще не вытащим.

— Какие немцы?! – изумился Янис.

— Немецкие немцы, из Германии, – Выру старший взмахнул рукой вдоль по улице. – Говорят, от границы идут. Может врут, а может нет. Что за времена такие, курад их затопчи: то русские эту землю забирают, то немцы. При немцах, конечно, порядку больше будет. И платят они лучше. Но кабель тогда определенно подорожает. В общем, раз купили удачно, нужно срочно вывезти. Жди. И главное – не лезь никуда!

«Скотт», нервно треща, удалялся по улице, Янис в некотором ошеломлении смотрел вслед. Чего отец наговорил-то? Немцы идут, кабель подорожает… Да тут до границы еще уйма километров. Не пустят же немцев, наверное. Или опять какой-то внезапный межгосударственный договор? Не, советские не согласятся. Но не война же? Э, чертов курад их пойми, что такое творится, нельзя человеку толком объяснить, что ли?

Шагал по улице Янис Выру и терялся в догадках. Что теперь два дня делать и как читать книжки, когда все вокруг нервничают и бегают?

Дома тетя Эльзе действительно нервничала:

— Что на заводе?

— Не знаю, у меня же пропуска не было. Снаружи ждал.

— Ты уж, Янис, прости старую тетку, но отец у тебя… Что ж он тебя бросил-то, бессердечный?

Слышать такое было неприятно. Бросил – не бросил, а поговорили наспех, эх, так разве делают.

— Вернется, – пробормотал Янис. – Тетя, может, помочь чего пока? Я без дела сидеть не привык, не дармоед какой.

Тетя Эльзе всхлипнула:

— Что мы, тебя не знаем? Какой же ты дармоед. Но правда, что-то делать нужно, руки занять, сердце прямо не на месте.

Янис взялся прибирать вокруг угольной ямы – что б там ни случилось, уголь лучше содержать в порядке. Шаркала лопата, пространство у подвала становилось поприличнее, но долго это улучшение не продлилось…

— Летят! Летят! – закричали девчонки на улице.

Янис выскочил за арку, туда же выбежали соседи.

Над крышами прожужжали самолеты – краснозвездные, с двигателем над фюзеляжем, с поплавками, не очень быстрые, но сразу два.

— Не война, – авторитетно сказал дед Фома с соседнего дома. – Ученья. Если бы война, тогда бы с бомбами летели.

— Это гидросамолеты, они больше для разведки, – рискнул пояснить Янис.

Обитатели заводской улицы посмотрели с уважением, а дед Фома немедля сказал:

— Вот ты, Ян, молодой, образованный. Сходи к почте, разузнай, чо делается. Там и радио есть, и народу знающего всегда прорва. Вали, да поскорей разузнай. Вон Анитка проводит.

— Уже идем! – девчонка ухватила Яниса за рукав. – Мам, мы сходим? Мы быстро!

— Сходите. Только не пропадайте. У меня обед почти готов. Ян, ты понял? – дрожащим голосом уточнила тетя Эльзе.

— Туда, проясним и обратно, – заверил Янис.

До почты было не так далеко, да еще Анитка знала проход через дворы.

— Ты меня не бросай, заблужусь – хитроумно попросил Янис.

— Не брошу, не бойся, – девчонка от нетерпения подпрыгивала, перебирала торопливыми голенастыми ногами.

У почты стоял народ – человек двенадцать – слушали выставленную в окно громкоговоритель-«тарелку». Тетки часто крестились. Звучал чуть шипящий голос по-русски:

…— Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот и смелые соколы Советской авиации с честью выполнят долг перед Родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору. Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной…

Янис вслушивался, пытаясь осознать. До конца не получалось, пришлось спросить в ухо внимательно слушающего соседа:

— Извиняюсь, в начале-то что говорили?

— Война, молодой человек. Война – сухонький пожилой горожанин снял очки в черепаховой оправе, принялся протирать, подслеповато взглянул на Яниса и в третий раз повторил: — Война. Это нарком Молотов сообщает. Весь СССР бомбили, от Каунаса до Севастополя.