Темный дом

– Спасибо, я все услышал. – Садовников воспрянул духом: этот особняк, конечно, пахнет гиблым местом, но и Зона – не подарок. А халтурка не помешает. Можно будет хибарку подремонтировать, жену побаловать новыми вещами, а то вечно как Золушка ходит. И Парфюмер перестанет глядеть на него словно на бедного родственника, непонятно зачем подсевшего к игровому столу.

– Меня кто-нибудь отвезет домой? – спросил Садовников.

– Да, Гопа вернет туда, откуда взял. Спускайся, тачка ждет возле входа.

Гопа зевал за рулем. И песенки в плеере попадались, будто специально, похожие на колыбельные: медленные, длинные, наполненные нарочитой тоской и раскаяньем.

Из Зоны одной я, да в Зону другую,
Из Зоны с забором, да в Зону с решеткой
Твой сталкер уходит усталой походкой
Из жизни свободной, да в бездну блатную.
Прости, дорогая, хабар нам не светит,
Не выбраться мне из плешей комариных,
Статей уголовных, накрыли «малину»,
И ты не дождешься, и мама не встретит.

Ни один сталкер в здравом уме не стал бы такое слушать, чтобы не накликать беду. Случается так, что в Зоне мысль становится материальной. Задумаешься о смерти – вот тебе «жарка» под ноги, подумаешь о тюрьме – и Зона выведет тебя прямехонько на патруль «касок».

Судя по всему, Гопа был далек от традиций и суеверий сталкеров. Собственно, за порог «казенного дома» он тоже ни разу носа не совал. Одни понты, мышцы и жаждущая блатной романтики душа.

– Че там? – подал голос Гопа. – Загрузил тебя Виталюня?

«Жалко пацана, – подумал Садовников. – Да всю эту сенаторскую кодлу чисто по-человечески жалко. Мнят себя хозяевами жизни, а сами пляшут на лезвии ножа. Вся эта темная, гнетущая атмосфера в доме, все это ощущение надвигающейся беды – есть действие аномалии, помноженное на мрак, царящий в душах обитателей дома».

– Че не отвечаешь? – принялся привычно быковать Гопа, радуясь поводу сбросить с себя дрему. – С тобой тут разговаривают, дядя. Или в голову дать?

– Можешь и дать, если, конечно, получится, – отозвался, глядя в окно на ночную тайгу, Садовников. – Только тогда вместо меня будешь за сталкера. У своего хозяина.

Гопа замолк. Призадумался, сопя. Шансон снова заглушил все остальные звуки:

Чего ты хочешь, Зона?
Верни мне тех, с кем был знаком я…

Садовников фыркнул, представив полчище «муляжей», пришедших ночью под окна квартиры лирического героя песни. Так ненароком и кирпич отложить можно!

– Сышишь, Костыль, я же не в обиду! – пробубнил Гопа. – Мужик ты серьезный – четко обозначил проблему, с другими мы и не работаем.

– Не обиделся я, – отозвался Садовников. – Не обидчивый.

В груди, с той стороны, где лежал конверт с гонораром, вдруг стало теплее, и в голову пришла заманчивая мысль.

– А чего это я еду домой? – спросил сталкер себя, а потом обратился к Гопе: – Братуха, отставить домой! Закинь меня в «Радиант»!

Гопа кивнул и добавил газу.

Черный джип мчал по ночному шоссе, виляя на особенно скользкий участках, но все равно не сбавляя скорости.

* * *

6 января 2015 г.

Искитим

Иван Николаевич позвонил Валерию Федоровичу с утра пораньше. Они оба предпочитали появляться на работе ни свет ни заря и иногда не выходили из своих кабинетов сутками напролет. Должность обязывала!

– Здравия желаю, Валерий Федорович, – поздоровался Иван Николаевич, глядя на портрет президента: облик Самого с утра мотивировал. – Как ваше ничего?

– Привет-привет, – пробухтел в трубку Валерий Федорович, шелестя бумагами. – Что у нас новенького?

– Сталкер был вчера у Шимченко, – сообщил Иван Николаевич.

– Мне уже доложили, – ответил Валерий Федорович и шумно хлебнул утреннего чаю с лимоном. – Придется брать кадра на карандаш. У вас есть что-нибудь на него?

– Что-нибудь у нас есть на каждого.

– А что-нибудь любопытное? – Валерий Федорович заулыбался в усы: в кабинет вошла, покачивая бедрами, секретарша.

– Любопытного захотел? – Иван Николаевич поправил очки и подтянул к себе распечатку. – А любопытного не очень-то много. Сталкер – Садовников Геннадий Алексеевич, 1974 года рождения, по образованию – историк, женат. Надо сказать, что уровень его активности – ниже среднего, серая, малопримечательная личность с умеренными пороками и низкими доходами.

Валерий Федорович взял у секретаря пачку бумаг, среди которых было ее заявление на оплачиваемый отпуск и на материальную помощь, подмахнул, практически не глядя, за что был награжден до-о-олгим поцелуем в лысину.

– На ночь глядя сталкера везут в загородный особняк Севы Шимченко, – продолжил Иван Николаевич, – оттуда он возвращается за полночь и сразу же устраивает попойку в «Радианте», щедро угощая тамошнюю шпану.