Темный дом

— А мы давай продолжим. Да, Питер? — Ричи посмотрел на него и натянуто улыбнулся. — Так что тебе все-таки известно про ту пятницу?

— Да так, известно кое-чего… — Питер замялся, вздохнул.

— А что же именно?

Питер заерзал в кресле.

— Ну, говори же, Питер.

— Дело в том, что в ту пятницу я видел Кэти.

— Что ты имеешь в виду? Где видел? При каких обстоятельствах?

— Я столкнулся с ней поздним вечером, совершенно случайно, — забормотал Питер. — Увидел ее на улице. — Он нагнул голову, посмотрел на пол, затем снова поднял взгляд на Ричи и перешел на шепот: — Она стояла у забора, возле нашего дома, и плакала. Я подошел к ней, спросил, что случилась, и она ответила, что серьезно поссорилась с Шоном.

Ричи торжествующе улыбнулся.

Глава 18

Стингерс-Крик, Северный Техас, 1986 год

Эшли Эймс стояла в своей спальне у зеркала, раздумывая, закончила она макияж или нет. Косметика лежала на ней плохо. Бледная кожа и губы требовали очень много румян и помады, а потому выглядела Эшли вульгарно. Она высыпала на кровать содержимое своей косметички, порылась среди пузырьков и коробочек, достала тени, пользоваться которыми она почти не умела. Открыв их, она снова приникла к зеркалу. Ее девятилетняя сестра Лонни лежала на кровати, наблюдая за ее приготовлениями.

Кое-как подведя глаза, Эшли вальяжно повернулась к сестре и, взбив расческой волосы, произнесла нараспев:

— А сейчас всемирно известная топ-модель Эшли Эймс продемонстрирует вам новые наряды — розовый, открытый до плеч топик и коротенькую, едва закрывающую задницу, серенькую юбочку из хлопчатобумажной ткани. Завершают ее наряд беленькие носочки и классического стиля кеды. Нет, не так, — поправилась она. — Сегодня самая дорогостоящая топ-модель мира Эшли Эймс встречается со своим парнем. На ней вы видите розовый топик и прелестную кружевную коротенькую юбочку, сквозь которую все просвечивает. На босу ногу она надевает классные черные шпильки.

— Эшли Эймс забыла подстричь волосы и наложить тени, — в тон ей продолжила Лонни.

— Заткнись. Скажи лучше, какую юбку мне надеть, обычную или кружевную?

— Лучше кружевную. И шпильки. Только отец заругает.

— Почему?

— Потому что он скажет, что ты вырядилась как шлюха.

Эшли фыркнула.

— Много ты понимаешь, — бросила она и переодела юбку, быстро застегнув «молнию» на боку, так что едва не прихватила кусок кожи на талии. Скороговоркой пробормотала: — Нет, шпильки я все-таки надевать не буду. — Втянув живот, она повертела вокруг талии юбку, похлопала себя по ягодицам. — Вот где вся моя слава, Лонни. Вот она, смотри и завидуй.

Присев на краешек кровати, она сбросила кеды, нагибаясь и раздвигая ноги в стороны, натянула на худенькие икры высокие ботинки со шнуровкой, встала, одернула юбку и прошла в гостиную, где в кресле, с газетой в руках, сидел отец. Заметив уходящую дочь, он посмотрел на нее поверх страниц, поморщился.

— Эшли, девочка, я просто не знаю… — начал он.

— Пап, чего ты не знаешь? — Она обернулась к нему, удивленно вздернула брови.

— Не знаю, как и сказать. По-моему, эта одежда для воспитанной девушки не вполне подходит. Во всяком случае, так люди говорят.

— А что еще твои люди говорят?

— А еще они рекомендуют воспитанным девушкам не пререкаться с отцом.

— Извини, папочка, я не хотела. Только твои люди не всегда правы. Мне моя одежда нравится, ничего такого страшного в ней нет, и вообще так многие девочки ходят.

— Дочка, а что это у тебя под глазами?

— Это тени, папочка.

— Так с кем же ты сегодня встречаешься?

— С Донни Риггзом. Ты хорошо знаешь его.

— Дочка, я знаю о Донни Риггзе, а самого его я не знаю. Буду молиться, чтобы он не пошел по стопам своего папаши. И если, когда ты вернешься, я учую от тебя хотя бы малейший запах алкоголя, ты больше из дома вечером не выйдешь. Ты слышишь меня, Эшли?

— Во-первых, сейчас день, а не вечер, а во-вторых, я уже говорила тебе, что никогда не буду пить, — сказала Эшли и, улыбаясь, заторопилась к выходу.

Донни Риггз сидел в квартале от дома Эшли на тротуаре, свесив ноги между двух припаркованных машин. Докурив сигарету, он щелчком выбросил ее на дорогу, поднялся и отряхнул мятые грязные джинсы. Сегодня ему, как никогда, не хотелось смотреть в глаза Уэстли Эймса.

На его звонок дверь открыла миссис Эймс. Она была в дешевеньком платьице, фартуке — видимо, что-то готовила на кухне, — на плоской груди висели дешевенькие, из искусственного жемчуга, бусы.

— Здравствуй, — сказала она, кивнув Риггзу.

— Здравствуйте, миссис Эймс. Эшли дома?

— Дома. Заходи. Как раз выходит. — Она посторонилась, пропуская Донни.

Из гостиной появилась Эшли. Мисс Эймс ласково оглядела ее, улыбнулась, затем перевела взгляд на Донни и едва не расплакалась.

— Ты уж позаботься о ней, — попросила миссис Эймс.

— Мам, ну ты чего?

— А что я такого сказала? А? Правда, Донни?

— Да нет, ничего особенного вы не сказали. Я вас понял. Не волнуйтесь, со мной Эшли в полной безопасности.

Обернувшись, Эшли лукаво посмотрела на мать, взяла Донни за руку, и они отправились на прогулку.