Темный дом

Диана работала в секретариате Федерального собрания. Миниатюрная, почти мальчишеская фигурка и короткостриженые, покрашенные в рыжий цвет волосы – Диана ничем не напоминала Ангелину. И этим еще больше привлекала Шимченко.

Вот фото, где Диана в деловом костюме позирует, улыбаясь, в коридоре ФС. Вот она в пальто на ступенях Госдумы, поправляет шарф. Вот в вечернем платье за столиком в японском ресторане, держит палочками ролл. Вот в шелковом неглиже в московской квартире Шимченко, игриво смотрит в камеру телефона, откинувшись на дюжину подушек.

Филя украдкой поглядывал шефу через плечо. Он играл рыжеватыми бровями, развлекаясь тем, что представлял на месте Шимченко себя. Филя бы не слишком церемонился с этой крашеной бестией. Для начала он бы слегка придушил девицу ремнем, а потом нарисовал острием финского ножа на ее плоской груди смайлик, а дальше…

Машину словно окатило градом. Пахнуло жженой резиной, бронированные стекла затянуло серебристой паутиной трещин.

– Шеф, пригнись! – Филя схватил Шимченко за плечо и рванул вниз так, что затрещал рукав пальто. Шимченко выматерился, айфон упал на резиновый коврик.

Взвизгнули шины, дядя Миша, сидевший за рулем, торопился вывести представительский «мерс» из простреливаемой зоны. «Мерс» вилял на мокрой трассе и не слушался управления, точно раненая лошадь. Машина сопровождения – черный хаммер, следовавший за «мерседесом», – съехала на обочину. Раз-два: охрана Шимченко залегла среди сугробов, передергивая затворы «кедров» и «стечкиных».

Дядя Миша заехал за поворот, спрятав машину за стену раскидистых лиственниц.

– Все целы? – выпалил он.

Шимченко поднял телефон и смахнул грязь с экрана, закрыв заодно галерею фотографий Дианы, хотя дальше они были еще интереснее.

– Дядя Миха – красавчег! – похвалил водителя Филя. Его охватило нервозное веселье. Хотелось хохотать и причинять боль ближним.

Отставной спецназовец смотрел безумными глазами на Шимченко и Филю, из перекошенного рта дяди Миши вырывалось сиплое дыхание.

– Стареешь, – холодно заметил Шимченко.

– Виноват. – Дядя Миша поторопился отвести взгляд.

Филя распахнул дверцу – грохот выстрелов ударил по ушам, словно кто-то вывел громкость до предела, – выпрыгнул на снег. Распахнув полы пальто, выхватил одной рукой из подмышечной кобуры ПМ, а второй – мобильник. Подбежал к деревьям и прижался к ближайшему стволу, поглядывая в ту сторону, откуда, как он предполагал, обстреляли их тачку.

– Это было вместо «здравствуйте», – процедил Шимченко, обращаясь к дяде Мише. – Рады мне здесь, ничего не скажешь.

– Да что ты, Леонидыч! – Водитель смотрел на шефа из зеркала заднего вида. – Народ за тебя!

Шимченко хмыкнул и почесал телефоном бровь. Адреналин схлынул, навалился липкий страх и отупляющая усталость.

Давно такого не было. С девяносто седьмого года – не грешно и отвыкнуть. Причем не где-нибудь, а почти дома, почти во дворе: на пути из аэропорта «Толмачево», среди тайги, которую он знает как свои пять пальцев!

Под боком у Резо и «ленинских»: хороши, блин, партнеры! Какие-то фраера на их территории беспредельничают, а они – в ус не дуют.

Еще и в семье какие-то проблемы. Причем дело, судя по истерике Ангелины и оправдывающемуся бурчанию Большого, пахнет навозом. Пришлось взять недельку отпуска и вернуться в родные пенаты.

Филя подбежал к «мерседесу», возбужденно размахивая мобильником; его пистолет снова был в кобуре.

– Все, шеф! Наша взяла! – выпалил он, распахнув дверцу. – Пацаны положили двух долбодятлов мордой в снег. У наших потерь нет.

Шимченко подвинулся:

– Садись давай, машину выхолаживаешь!

Помощник уселся, обдав сенатора духом зимней тайги.

– Миша, а ну трогай помаленьку! – распорядился тогда Шимченко. – Хочу посмотреть на наших злодеев.

Водитель вырулил на шоссе, направил машину к «хаммеру» и собравшейся возле него толпе охранников.

Солнышко ярко светило сквозь разрывы в пепельных тучах, и в его лучах отчетливо было видно, как красна снежная каша на дороге. А вот и долбодятлы – Шимченко невольно подался вперед – лежат на асфальте. Над одним склонился начальник охраны Зурабов со жгутом в руках. Чуть в стороне лежали два «калаша».

Сенатор открыл дверь со своей стороны.

– Что там, Руслан? – спросил он с нарочитым спокойствием.

– Уголовники, Всеволод Леонидович, недавно откинулись, – с готовностью доложил Зурабов. – Все в наколках. Да и нарики, похоже. – Он с брезгливостью уставился на лежащего у его ног человека. Тот поднял голову и тихонько, но с глубокой скорбью завыл.

– Чего это он? – поинтересовался Шимченко презрительным тоном.

– Ранен, – просто ответил Зурабов.

– Сильно?

– Так точно, шеф. Артерию зацепило. В больничку нужно.

Шимченко вздохнул, обвел взглядом охрану: крепких ребят в одинаковых пальто поверх костюмов. Те раскраснелись после сражения, кое-кто еще не успел стряхнуть с одежды снег. Видно было, что им хочется пострелять еще, да только не в кого.