Темный дом

– Кстати! Тут пресс-секретарь скинул мне прелюбопытный ролик! – как бы невзначай вспомнил президент. – Говорят, рекордсмен по количеству просмотров на ютубе! Представьте: там роскошный зал с новогодней елкой, и женщина попадает в «комариную плешь», не видели такой?

– Н-нет, – выдавил Шимченко.

Филя потянул за рукоять ножа, мертвое тело пробила дрожь.

– Вы посмотрите, Всеволод Леонидович. Обратите, так сказать, свое драгоценное внимание.

– Непременно… – пообещал онемевшими губами Шимченко.

– Мне почему-то кажется, что это – спецэффект, – продолжил, как ни в чем не бывало, президент, – но специалисты возражают. Они утверждают, что такой факт действительно мог иметь место, и, что самое печальное, – в окрестностях нашей Новосибирской Зоны Посещения. Но ведь вы не слышали ни о чем таком, да?

– Да, – выдавил Шимченко.

– Что ж, прекрасно. Я жду вас в Москве, – закончил вкрадчивым голосом президент и отключился.

Филя вытер лезвие «финки» о джемпер покойника. Поднял нож к свету и придирчиво осмотрел сталь. Шимченко со скрипом потер щетинистый подбородок.

– Ну что? – спросил помощник сенатора. – На вас лица нет.

Шимченко поднял взгляд на Филю. У сенатора были красные, как с похмелья, глаза.

– Слушай, почему все называют «самолеты судного дня» стоимостью в полмиллиарда с гаком баксов – птичками? – спросил он, фотографируя айфоном Филю рядом с трупом – для пополнения коллекции компроматов и просто на всякий случай. Филя, зная о «тараканах» начальника, взял покойника за уши, развернул его лицом к камере, затем широко улыбнулся сам.

– Наверное, чтобы не накаркать, – сказал он, не прекращая улыбаться. – В лесу волка волком не называют.

Помещение озарила вспышка, выбелив лица Фили и мертвого киллера, кроме того – выхватив из темноты сейф в дальней стене.

Сенатор, кряхтя, поднялся. Стараясь не испачкать ботинки, перешагнул собравшиеся на линолеуме кровавые лужицы.

– А что со жмуром? – поинтересовался Филя. – Как куриный окорочок – в упаковку, а потом – в лесок?

Шимченко выстучал на сенсорной консоли код, пуленепробиваемая панель, огораживающая сейф, поползла под гул электромоторов в сторону.

– Да, в упаковку, а потом – в «комариную плешь», хочу посмотреть, как аномалия работает, – сказал сенатор, проходя вглубь помещения. – Только так, чтоб Виталька не просек.

Еще одна консоль с кнопками – и дверца сейфа отворилась. Отчетливо запахло лежалыми бумагами.

– Леонидович… – Филя замялся. – Что-то боязно мне туда соваться. Аномалия все-таки… Хрен его знает, как она расползлась.

– А тебе и не придется, ты – слишком ценный кадр. – Шимченко вынул из телефона SD-карту, положил в пластиковый контейнер, затем пристроил в сейф рядом с такими же. Кроме карт памяти в сейфе имелись флешки разных форм и размеров, компакт-диски, архаичные дискеты, а также несколько картонных папок, завязанных тесемками. – Здесь есть кого нагрузить. Скажи Большому и Хыче, пусть спускаются. Ну а ты… – Шимченко запер сейф. – Приберегу тебя на потом.

Филя хохотнул и потянулся к телефону, чтобы обрадовать Большого.

Со стороны это выглядело комично. По крайней мере Филя посмеивался, отрезая «финкой» от яблока аккуратные дольки и отправляя их в рот. Он стоял в дверях Паркетного зала рядом с сенатором. Шимченко снимал происходящее на камеру айфона.

Большому и Хыче было не до смеха. Картонная коробка, которую приходилось тащить вдвоем, обрывала тяжестью руки. И шли они так, словно паркет, такой дорогой и красивый, жег ноги.

Кстати, выглядел пол будто его только-только вымыли и навощили. Ни грязи, ни пыли. Эта странность сама по себе заставляла покрываться гусиной кожей от страха. А еще было кровавое пятно прямо по курсу и блеск утопленных в паркет гаек.

В ветвях сосны что-то зашуршало. Шедший впереди Хыча остановился и матюгнулся, Большой едва не выронил свой край. Огромный похожий на Юпитер шар соскользнул с лапы и вдребезги разбился об пол.

– Пацаны, хорош! – Филя взмахнул «финкой», точно дирижерской палочкой.

– Поставьте его на попа! – распорядился Шимченко, не отрывая взгляд от экрана телефона.

– Командуют… – пожаловался Хыча так, чтоб это услышал только Большой.

Они установили коробку вертикально и отошли в разные стороны.

– Теперь толкаем! – продолжил режиссировать действо Шимченко.

Коробка лениво наклонилась вперед, стоило Большому ткнуть в нее пальцем. И в следующий миг картонный ящик рухнул на паркет всем весом, плющась и сминаясь под действием невидимой силы. Край коробки оказался вне поля действия аномалии, картон расползся, из-под него ударила струя кровавой жижи, окатив Большого с ног до головы. Большой по-бабьи охнул и громко испортил воздух.

Филя и Хыча заржали, сенатор тоже зафыркал, плюясь в экран телефона.

В ветвях сосны что-то защелкало. Одна из шишек вдруг раскрылась и выстрелила в воздух охряным облаком спор. Братки молча кинулись к выходу, в несколько скачков пересекли зал. Филя захлопнул за ними дверь и, выронив яблоко, прижался спиной к створкам.

Сенатор опустил телефон. На его лице какой-то миг отчетливо читалось сомнение, затем решение было принято: