Темные тропы

– Это понятно, – радуясь, что появился хоть малейший шанс остаться в живых, произнес милиционер. – Зачем все так усложнять? Привяжи меня к дереву. Пока я докричусь до кого-нибудь, может, сутки пройдут, а то и больше. Здесь же никто никогда не останавливается, а из машины на ходу не услышишь. У меня и веревка в багажнике есть.

– А за веревкой побегу я, да? – усмехнулся Антон.

– Да нет, я сам схожу, – торопливо начал страж порядка, но Скоробогатов не дал ему договорить и с сарказмом спросил:

– А мне тебя здесь подождать?

– Ну это же ерунда, – развел руками милиционер. – Что, мы не придумаем, как достать из багажника веревку? Мне тебя учить, что ли? Пистолет прячешь под куртку, я иду впереди, достаю веревку, и мы возвращаемся назад.

– Хороший ты мент, – с улыбкой покачал головой Антон. – Были бы все такие. – Ему понравилась идея стража порядка, но он прекрасно понимал, что тот воспользуется малейшей оплошностью, и тогда на будущем можно ставить жирный крест. Кроме того, Скоробогатову страшно было оставлять у себя за спиной живого свидетеля, который лично пустится за ним в погоню, сам расставит красные флажки и из-за своего жигуленка устроит на него такую облаву, что чертям станет тошно.

– Я ведь даже не на работе, – продолжал обрабатывать его милиционер. – Понимаешь, отпуск, жена с дочками ждут. Ладно бы во время дежурства, работа такая, а то в кои-то веки решил порыбачить, и здесь ты… – Он не стал развивать дальше эту опасную тему и сразу перешел к делу: – Пойдем. Будь спокоен, я все сделаю как надо.

С веревкой все обошлось гладко, видно, блюститель порядка решил не рисковать и понапрасну не провоцировать молодого грабителя. С испугу тот мог пальнуть просто так, из-за неосторожного движения жертвы или со злости на весь мир и собственно судьбу, наградившую его такой хлопотной и нереспектабельной профессией.

В лесу милиционер сам выбрал дерево, к которому его должны были приторочить – чистую, словно свежевыкрашенную березу – встал к нему спиной, завел руки за ствол и подбодрил Скоробогатова:

– Давай действуй. Не бойся, я буду стоять нормально.

Антон зашел за березу, прикинул, куда деть пистолет, но убирать его далеко не решился. Милиционер скосил глаза в его сторону и если не наблюдал за ним, то уж наверняка уловил бы, куда он засунул пушку.

Не выпуская оружия из рук, Скоробогатов сделал на веревке скользящую петлю, накинул жертве на запястья и хорошенько затянул. При этом кулаки у стража порядка были крепко сжаты, и Антон беззлобно приказал:

– Расслабь руки. Про Гудини я тоже читал.

– Да ради бога, – охотно согласился милиционер и разжал кулаки. – Кляп только не надо, – попросил он. – А то меня здесь до зимы никто не найдет. Так и сдохну в двух шагах от дороги.

– Не надо так не надо, – заканчивая работу, легко согласился Скоробогатов. Он придирчиво осмотрел путы, попробовал ослабить узлы и удовлетворенно констатировал: – То, что доктор прописал. – После этого Антон спокойно убрал пистолет за пояс и таким же образом привязал к дереву ноги милиционера.

Грабитель и жертва расстались молча. Ситуация не располагала к прощанию и уж тем более к пожеланиям типа «счастливо оставаться» или «счастливого пути». Не оборачиваясь, Скоробогатов отправился к машине, затем вернулся с сумкой милиционера и бросил ему под ноги.

– Спасибо, – поблагодарил тот, и Антон посмотрел ему в глаза. На какое-то мгновение он успел поймать выражение лица жертвы, которое напугало его, но в тот же миг блюститель порядка улыбнулся и даже кивнул головой, мол, пока, все будет в порядке.

Сев в машину, Скоробогатов задумался. Жесткий, ненавидящий взгляд милиционера не давал ему покоя, и Антон понял, что, если его освободят и они встретятся еще раз, этот страж порядка перегрызет ему горло. Счастливый случай вполне мог преподнести ему такую возможность, и Скоробогатов решил не испытывать судьбу. Он еще раз вернулся к жертве, молча достал пистолет, и милиционер словно прочитал его мысли. За какой-то неощутимый отрезок времени на его лице разыгрался такой спектакль чувств и переживаний, будто Антону разом прокрутили на экране всю жизнь этого человека – все его поступки, мысли, страсти, надежды и чаяния. В этот же момент Скоробогатов вдруг почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось, и ему наконец открылся сокровенный смысл когда-то слышанного им словосочетания: «переступить черту».

Не более двух секунд Антон и страж порядка пристально смотрели друг другу в глаза, и за это время между ними установилась некая метафизическая связь, какая возникает в последний момент между палачом и жертвой – оба предельно остро ощутили присутствие смерти.

Эхо от выстрела прокатилось по лесу, голова милиционера неестественно дернулась и упала на грудь.