Тёмные тропы

Данила щелкнул предохранителем. Если его расчеты верны, Маугли и компания должны напасть одновременно с ним, рассеивая внимание змееглазых.

За спинами змееглазых, стоявших плотным кольцом, не было видно, что происходит: они вскидывали руки, потрясали копьями и алебардами. Где сейчас Марина, видела вторая часть отряда, Даниле же предстояло действовать вслепую.

Он оббежал змееглазых, выдохнул и бросился в атаку возле самой арки, где врагов не было.

Данила успел выстрелить трижды – трое змееглазых в странных, видимо ритуальных, облачениях рухнули бесформенными грудами золоченого тряпья. Затем прыгнул к круглой светлой плите в форме монеты и, укрывшись между ней и аркой, выглянул над краем.

Таких плит здесь было, кажется, четыре. Все покрыты странными узорами, и между круглыми плитами, точно под аркой, прямо на уровне земли, – еще одна, плоская, но раза в четыре больше. Видимо, она была священной для туземцев – они не становились на необычный металл, из которого состояли «монеты»; пустой паланкин стоял на земле недалеко от второго основания арки, носильщики в ужасе жались к земле. Еще несколько змееглазых, вооруженных чем попало – кто дротиками, кто дубинками и мачете, – прятались за паланкином.

Отец, похудевший, осунувшийся, но все такой же безумный, с горящими глазами и всклокоченной гривой волос, шагал по центральной «монете». А там, ближе к середине, его поджидали Шейх и патлатый наемник, с которым Данила уже имел дело на острове Могилевский (вместо оружия в руках у наемника был блокнот и карандаш, которым тот размахивал перед лицом Шейха). Оба тотчас схватились за оружие, Шейх выстрелил наугад – Данила пригнулся и снова выглянул.

А еще там была Марина. Как ни странно – ухоженная, причесанная, одетая в бордовую тунику со стоячим воротом. Девушку держал за руку жирный змееглазый, таща к середине круглого камня-плиты, украшенного изображением глаза. Зрачок его почернел от засохшей крови.

В свободной руке толстяка был тесак.

Двое змееглазых показались из-за ближайшей круглой плиты слева, из-за стоящего рядом с ней паланкина выскочили еще трое, двое выглянули из-за арки, и тут же донесся кошачий вопль Маугли, которому вторил боевой клич Вождя и Лианы, ударивших в тыл врага. Змееглазые засвистели, развернулись и принялись отбиваться от внезапно подоспевших противников.

Данила открыл огонь.

Мансуров, вопреки ожиданиям, не начал стрелять в ответ – просто залег на краю центральной плиты, заставив улечься рядом и патлатого наемника.

Толстый змееглазый, возбужденно пощелкивая языком, пригибаясь и повизгивая от ужаса, тащил Марину к алтарю.

Сменив магазин, Данила прицелился в толстяка. Выдохнуть. Задержать дыхание. Поймать голову на красную точку коллиматорного прицела. Сделать поправку на близкую дистанцию. Плавно выбрать спуск.

Есть!

Автомат послушно толкнулся в плечо, сплевывая гильзу, а жирный замер, отпустив Марину и выронив кинжал, а потом очень плавно и грациозно стал заваливаться на глаз в центре плиты. Из простреленной головы точно на заляпанный черным зрачок брызнула кровь.

Марина, оказавшись на свободе, пускай и очень условной – вокруг все еще были змееглазые и кипела перестрелка, – неуверенно подняла тесак жреца.

Тут к ней бросился Шейх. Лукавый в это время стрелял в Данилу, попирая ногами священный алтарь змееглазых.

Отец что-то прокричал Шейху. Тот кивнул, схватил девушку за тонкое запястье, заставив бросить тесак, и потащил к зрачку, но путь им преградила с разбегу вспрыгнувшая на плиту Лиана, похожая на тигрицу – взбудораженная азартом схватки, с горящими глазами и окровавленным мачете в руках.

Она вскинула мачете.

Что произошло дальше, Данила понял не сразу – Лиана выгнулась и начала заваливаться набок. На ее груди проступили багряные пятна.

Это папаша устранил препятствие на своем пути. Данила выстрелил в него, но не попал, потому что земля вдруг заходила ходуном и на четыре голоса закричал ревун. Астрахан-младший зажал уши: рев, вырывавшийся из отверстий в каменной плите, за которой он прятался, и трех других «монет», напоминал сигнал системы безопасности.

Данила привстал. Что происходит?! Неужели кровь жреца, попавшая на алтарь, включила ревуна? Звуки, полившиеся из-под круглых плит, успокаивали, завораживали… И звали вперед, к жертвеннику посреди центральной плиты. Шейх, волочащий Марину за руку, и отец побежали к центру большой «монеты». Патлатый наемник начал выпрямляться. Данила зажал уши, автомат повис на ремне.

Глаз в центре большой плиты загорелся. Особенно ярко светился зрачок.

Из центра арки к нему протянулся тонкий багровый луч, разошелся веером. Шейх с Мариной замерли на жертвеннике, стоя прямо на изображении глаза, папаша спешил к ним. А световой веер стал объемным, соединив контуры глаза с аркой.

Зрачок в центре плиты начал расширяться, наливаясь бездонной чернотой.