Тёмные тропы

Жужжание тысяч злых ос в голове не прекращалось. Боль не стихала, но Данила немного свыкся с ней. Схватившись за протянутую руку Рэмбо, он встал, морщась.

– Надо спешить, – сказал наемник. – Думаю, твой отец уже там. То есть возле компьютера… хотя, скорее, Ковчегом управляет какая-то полуразумная биомашина – короче, он в центре всего этого. Это он запустил программу. Вон арка портала, если верить тем табличкам, именно там вход в Централь.

Данила кивнул. Конечно – контроль над миром. Отец давно понял, для чего служат хамелеоны. И хочет стать во главе Роя, подчинить его, перехватив контроль над рядовыми особями…

– Хорошо. Ты знаешь, куда идти? Веди.

Картограф скулил, сжав виски. Маугли лежал ничком. Рэмбо мотнул головой в их сторону:

– Они оба… Интересно, подчинятся Улью, когда начнут поступать первые команды? Насколько сильно их изменил Сектор? Эй, – он несильно пнул Картографа под ребра, – подъем!

Маугли на тычки отреагировал: всхлипывая, поднялся и прижался к Даниле.

– Я его чувствую! – залепетал мальчишка, размазывая слезы. – Он тут повсюду! Он проснулся!

– Кто? – спросил Данила.

– Улей. Такой… чужой. Страшный! Не живой, не мертвый. Он хочет забрать меня в себя, я боюсь!

Рэмбо выругался с отчаянием в голосе:

– Значит, твой отец успел запустить программу! Теперь он может подчинить искусственный интеллект Улья… или подчинится сам, растворится в нем! Ты понимаешь?! – Он попытался схватить Данилу за шиворот, и тот отпихнул наемника. – Интеллект Улья – это как огромная механическая нянька. Вылупятся захватчики, а когда вырастут, Земля станет их новыми домом!

Он еще что-то говорил, но Данила не слышал. Перед глазами сама собой вставала картина: остатки человечества, прячущиеся в катакомбах, ветер, посвистывающий в развалинах, небольшие летающие корабли Улья над покинутыми городами, гетто для пленников… И миллионы бывших людей, ставших новыми слугами, рабочими и солдатами своей повелительницы: Великой Матери, Королевы земного Улья…

Рядом зашипело, он вскинул голову, избавляясь от наваждения, – двери стоящих вдоль стен контейнеров раскрывались.

– Выход! – крикнул Данила, ткнув Рэмбо кулаком в грудь. – Где портал выхода?! Давай туда!

Из контейнеров, будто дрожжевое тесто, полезли хамелеоны, преграждая путь, – почти бесформенные твари, с ложноножками и водянистыми глазами, плавающими в аморфной массе.

– Картографа надо бросать! – заорал Рэмбо и снова ткнул ногой в бок валяющегося на полу бородача. – С ним мы не успеем… если нас хоть раз укусят – станем частью их Вторжения!

Картограф услышал его, встрепенулся, поднял голову и уставился на Данилу стеклянным взглядом. Руку ему Астрахан протягивать не стал – мало ли, вдруг и вправду укусит? И внезапно недавний боевой товарищ, оскалившись, кинулся на Данилу. Тот успел отклониться, и Картограф отлетел в сторону. Поскользнувшись на хамелеоне, зашипел. Мгновение, и лицо его пугающе изменилось: как-то осунулось, стало хищным, чужим.

Тварь под его ногами, получившая в свое распоряжение человеческий генматериал, принялась интенсивно выращивать новое тело.

– Валим к порталу! – повторил Данила. – Маугли, ты в норме?

Мальчишка кивнул и, перепрыгивая через тестообразные субстанции, первым понесся к арке. Данила и Рэмбо, выхватив ножи, поспешили за ним.

Круглая плита-монета зажглась багрянцем – Улей признал Маугли своим.

– Что с бородатым стряслось? – выкрикнул Рэмбо уже возле самого портала. – Ты понимаешь?

Данила на ходу пожал плечами:

– Он уже не человек, вот и все. Слушай внимательно, Рэмбо. Ты – самый неизмененный из нас. Если я начну вести себя неадекватно, или если Маугли начнет… Значит, Ковчег до нас дотянулся. Тогда убей нас, понял?

– Хорошо, – согласился Рэмбо и вслед за мальчишкой шагнул в черную дыру портала.

* * *

Лукавый, бормоча себе под нос, вынимал Марину из кресла: извлекал трубки из вен – они быстро укорачивались и вновь становились шипами, – сдирал щупальца «медузы» с ее головы.

Девушка была жива, хрипела и мотала головой, но сделать ничего не могла. Положив ее на пол, профессор проверил пульс, оттянул веки, удовлетворенно кивнул и столкнул с постамента, а сам шагнул к креслу.

Шейх в два прыжка оказался рядом, отшвырнул от кресла профессора – тот споткнулся о тело Марины и приложился головой о горящий багровым черный столб.

Мансуров остановился напротив кресла. Марина вроде бы жива. Значит, Ковчегом действительно можно управлять, подключив свой разум… к чему? К огромному биокомпьютеру? Или это может сделать только измененный, «свой», а обычный человек сойдет с ума?

Искушение было слишком велико. На одной чаще весов – жизнь его дочери, управление непобедимой армией хамелеонов, биотиновый рынок, на другой – его жалкая жизнь, которая уже ничего не стоит…

Если он подохнет, ничего ведь не изменится? Поэтому надо рискнуть! Шейх взглянул на профессора и отпрыгнул от кресла: старый хрыч целился в него из пистолетика.

Пуля впилась в плечо, когда Шейх начал падать. Чертова сволочь! Берёг пистолет, говорил, патроны кончились…