Темные сети

— Не надо всех равнять по себе! — резко прервал Миронов. — Это вы тот самый Мистер Неизвестность?

— Не могу сказать, что ваша идея моего имени изобретательна. Мне довелось слышать разные вариации. Лично я предпочитаю Нигредо. Такое имя мне больше по душе. Но для вас сделаю исключение, пусть будет, как вам угодно, — игриво, но вполне серьезно ответил голос.

— Не стоит! Я запомнил. Нигредо…

— Так на каком из двух сбежавших мальчиков мы прокололись? Я так понимаю, один ничего не помнит… А второй?

— Труп второго я нашел в лесу, у реки. Он-то и привел меня сюда…

— Вот как! Я думал, что ему все-таки удалось сбежать.

— Зачем мальчика украли и в детский дом определили? Не боялись, что рано или поздно все всплывет?

— Вы только поглядите — какая осведомленность, господин следователь! — игриво воскликнул Н. и как ни в чем не бывало продолжил. Этот разговор, казалось, его очень сильно забавлял. — Рано или поздно все всплывает. Надо лишь уметь контролировать этот процесс. У нас возникла проблема. Мы нашли решение, думали, его приемная мать быстро одумается. Он не должен был стать жертвой. Я этого не хотел. Мы же тут не дикари какие-то — я был уверен, что сможем договориться. Но некоторые люди настолько глупы в своей уверенности, что они знают, как здесь все устроено…

— Теперь несложно догадаться, как… Благодаря вам насилие становится разменной монетой, валютой, если хотите.

— Виктор Демьянович, я говорю о более сложных, эфемерных материях. О понимании…

— А вы понимаете?

— Я стремлюсь понять. Как и вы…

— Почему без ботинок? — резко сменил тему Миронов, ему надоедал этот разговор обо всем и ни о чем по существу.

— Красивый жест, как на набережной Будапешта, если вы понимаете, о чем я, да и потом, обувь — дорогой продукт, его нужно беречь.

— Как вы их убивали? — тихо и устало промолвил МВД.

— По-разному. У каждого из моих людей свои предпочтения. Чаще молотком.

— Зачем?

— Отработанный материал.

— Вы намеренно пытаетесь разозлить меня этими заявлениями? — вскипел Виктор Демьянович.

— Отнюдь… Говорю, как привык. Просто вы не понимаете меня. Но… как там в книге вашего товарища, не помните? Кажется… «Мы знаем лишь малую часть и многого не понимаем, но путь прогресса, которым мы идем, рано или поздно приведет нас к знанию. Абсолютное понимание находится в границах наших возможностей».

— Не надо… — отчеканил следователь.

— Прошу прощения, — искренне промолвил собеседник.

— Что?! «Прошу прощения»? Бросьте это ваше жеманство! Убийство моего друга — ваших рук дело.

— Без сомнения. Но это крайняя мера. Я был вынужден отдать подобное распоряжение, и, в данном случае, собой не горжусь. Вы достойный человек, Виктор Демьянович. Достойные люди часто несут потери.

— Откуда террористы знали, где закладывать бомбу?

— Ну, вы уж и сами должны были догадаться. Вы же частенько ходили в этот бар.

— И «Аль-Джаббар» действительно имеет к этому отношение?

— Лишь косвенное. На этот раз мы сами все сделали, а им заплатили, так сказать, за бренд.

— А вы понимаете, что если бы не взрыв, то, возможно, я никогда бы здесь и не оказался? Вы сами же подтолкнули меня к расследованию.

— Интересная мысль, — искренне удивился голос из динамиков. — Это вполне возможно. Я не говорил вам, но мне хотелось с вами встретиться. Видимо, сам того не сознавая, я делал все для этой встречи.

— И вы не боитесь последствий?

— Я уже давно понял, что все относительно. Представьте себе мир без искусства, без книг, без музыки, театра, кино. Представьте, что они никуда не исчезали по мановению руки, а просто их не было изначально. Их не придумали. Где бы мы с вами сейчас были? В каких законах существовали бы? А теперь представьте, что все это внезапно появилось бы в том, другом, неокультуренном мире? Я думаю, что за книги бы сжигали на кострах. Хотя, постойте-ка… По-моему, в истории было нечто подобное. То, что происходит с нами, — это лишь вариативность восприятия и ничего больше. Сегодня убийства запрещены, а завтра их легализуют как единственно возможный способ контроля популяции.

— Бросьте этот ваш нигилизм! — твердо приказал Миронов. — Удобная теория — под нее можно подогнать что угодно. Я человек. И мне противна мысль об убийстве. Вы шиты теми же нитками, что и я, только пытаетесь казаться особенным, потому что другого не остается. Пытаясь придать себе важности, вы раболепствуете, мистер Н … Нигредо.

— Послушайте, дорогой мой. Если бы у меня была совесть или мне были бы важны общечеловеческие моральные ценности, я бы этим не занимался. Так что не ищите во мне что-то человеческое. Как там говорится, ничего личного, только бизнес. — И он рассмеялся заливистым смехом довольного человека, если это слово подходило к описанию подобного существа.

— И почему тебя еще никто не посадил? — буркнул Виктор Демьянович. — Столько хороших следаков, они что, все куплены? Как насчет СМИ? Ты весь город купил?