Темные отражения

– Ну ты и упертый, – не то с осуждением, не то с уважением произнес, прищурив глаз, Шайха. – Ладно, пусть Понтий Пилат ведет тебя в Тер. Но оттуда сразу же, найдешь ты там своих приятелей или нет, – в Катнар. Обещаешь?

– Обещаю, – улыбнулся Павел.

– При возможности приобрети себе новое тело, – с серьезным видом продолжил свое наставление Шайха. – А то это слишком уж приметное, когда не стоит в строю. Потребуй от Пилата, чтобы в путь отправлялись немедленно. Тебя начнут искать, как только ты не вернешься из увольнения.

– Понял, – кивнул Павел. – А как же ты здесь?

– Я здесь тоже долго не задержусь, – ответил Шайха и, прощаясь, протянул Павлу руку. – Ну, удачи тебе, Павел Гардин. Будь внимателен и осторожен.

– Спасибо, Шайха, – пожал протянутую руку Павел. – Буду рад снова увидеть тебя в прежнем виде.

Шайха усмехнулся, сверкнув искорками карих глаз.

– В прежнем виде я напоминал тебе батон колбасы, – сказал он с затаенной обидой.

– Откуда ты знаешь? – удивился и одновременно смутился Павел.

– Ты так явственно представлял его себе, что трудно было не понять, – ответил Шайха.

Глава 22

Гайно и Глумз ехали весь день, не останавливаясь и не давая отдыха ни себе, ни пауку. После расставания с Павлом они почти все время подавленно молчали, не зная, что сказать друг другу, как объяснить случившееся.

– Мы оставили Павла на верную гибель, – пробормотал, не поднимая головы, Глумз.

– Не думаю, – резко, с вызовом ответил Гайно. – Мы, наемники, умеем воевать в пустыне, а центурионы к ней непривычны.

– Но как он сможет преодолеть пустыню? – совсем тихо произнес Глумз. – Один, пешком?..

– Зачем же пешком, – решительно возразил Гайно. – Он сможет воспользоваться пневмодиском центурионов.

– Да помогут ему Хранители, – одними губами прошептал Глумз.

Паук, не ведая усталости, все так же равномерно загребал песок кривыми, растопыренными лапами.

Они остановились только тогда, когда солнце коснулось краем горизонта.

Гайно, стесняясь попросить помощи у Глумза, начал медленно сползать по отставленной в сторону паучьей лапе. Он старался не подавать вида, но раненая нога болела все сильнее. Неудачно оперевшись на нее, Гайно вскрикнул от резкой боли, сорвался и, как мешок, хлопнулся на песок. Скрипя зубами, он чуть отполз и сел, раскачиваясь, гладя ладонями больную ногу.

Глумз примостился рядом.

– Давайте я посмотрю вашу ногу, – предложил он.

Морщась от боли, Гайно стянул штанину.

Вся внешняя сторона бедра сильно распухла и была темно-багровой, с блестящим синюшным отливом.

Глумз, положив кончики пальцев на бедро, стал медленно водить ими по коже, постепенно усиливая нажим.

– Осторожнее, – простонал сквозь зубы Гайно.

– Потерпите, потерпите, – уговаривал его Глумз, продолжая свои манипуляции.

Наконец он оставил в покое больную ногу, расстелил свое старое одеяло и уложил Гайно.

– Расслабьтесь, постарайтесь забыть о боли и уснуть.

– Забудешь тут, – проворчал Гайно.

Глумз порылся пальцами в песке, нашел какую-то маленькую щепочку и ловко заострил ее с помощью зубов и ногтей. Получившимся шипом он стал водить по ноге Гайно, время от времени несильно покалывая и что-то невнятно бормоча при этом.

Гайно усмехнулся, наблюдая за странными действиями Глумза.

– У меня в рукоятке ножа есть обезболивающее, – сказал он.

– Лежите тихо и не мешайте мне, – строго прикрикнул на него Глумз.

Удивительно, но через несколько минут Гайно стало казаться, что боль стихает. Словно бы деревянная палочка, ползающая по коже, наматывала боль на себя. Медленно, почти незаметно боль убывала.

Погрузившись в это необыкновенно приятное ощущение, Гайно уснул.

Когда он проснулся, над пустыней висела непроглядно-темная ночь. Тянуло подступающим послеполуночным холодом.

Боли в ноге почти не ощущалось. Вместо этого Гайно стало казаться, будто под кожей бедра что-то несильно свербит, шевелится, перекатывается, неспешно переливается от колена к тазобедренному суставу и обратно.

Невдалеке чадил густым едким дымом хилый костерок. По другую сторону огня, зажав между колен автомат, сидел Глумз. Заметив, что Гайно проснулся, он дулом автомата подцепил котелок с каким-то варевом и поднес его к Гайно.

– Как ваша нога? – первым делом поинтересовался он.

– Великолепно! – не скрывая своего удивления и восторга, ответил Гайно. – Вы просто волшебник!

– Ну уж, – польщенно улыбнулся Глумз. – Никакое это не волшебство, а обыкновенная медицинская практика. Поешьте, – пододвинул он котелок. – И снова ложитесь спать. Во сне исцеление идет во много раз быстрее.

Гайно с аппетитом принялся за обжигающе-горячую, подгоревшую у стенок кашу.

– Как вам удалось развести костер? – спросил он в промежутке между ложками.

– Очень просто, – ответил Глумз. – Взял ваш нож и нарезал пустынной колючки. Горит она плохо, зато долго.

– А это не опасно? – проявляя привычную бдительность, спросил Гайно. – Костер, наверное, виден издалека.

– Думаю, что нет, – покачал головой Глумз. – Вряд ли центурионы или смотрители станут рыскать по пустыне ночью.

– Спасибо! – Гайно отставил в сторону пустой котелок. – Давайте автомат и ложитесь спать, я подежурю до утра.