Темное солнце

– С Бенсеннутом покончено! Мой брат Сузер воспротивился этому браку.

– А ему-то что за дело?

Принцесса с изумлением уставилась на меня:

– Он будет следующим фараоном.

– Но пока он им еще не стал.

– Верно, он готовится. Когда отец умрет, он займет его место. – Неферу вздрогнула, сцепила пальцы, нервно расправила платье и хрипло добавила: – Ему есть дело.

Ее лицо снова исказил тик. Она со вздохом распрямилась:

– Взойдя на престол и получив двойную корону, он предпочтет, чтобы я еще не была замужем.

Так она иносказательно сообщила мне, что Сузер желает взять в жены свою сестру.

– А ты-то что об этом думаешь?

Неферу помолчала.

– Я?.. – пробормотала она, вопросительно подняв брови.

Разумеется, ей и в голову не приходило, что она сама личность: воспитанная в монархических традициях и задушенная обязанностями, дочь фараона воспринимала себя не как «я», а как часть системы.

– Должно же у тебя быть собственное мнение! – настойчиво подсказал я.

– Мм…

– Есть же у тебя свои желания!

Эти слова еще больше поразили ее. Молодая женщина захлопала ресницами, широко раскрыла глаза и безвольными губами попыталась вытолкнуть четкий ответ:

– Сузер мне не отец. Я не нуждаюсь в его любви.

Осознавала ли она всю мрачную глубину этого признания? Вне своих царских обязанностей Неферу оставалась маленькой девочкой, готовой на все, чтобы завоевать любовь отца, – даже на то, чтобы делить с ним ложе, если он того потребует. Ее терзала жгучая, неутолимая жажда нежности и признания, ради этого она жертвовала своим достоинством, своей телесной и душевной чистотой. Единственной ее целью оставалось привлечь внимание и интерес фараона.

Мне вспомнилось заявление Пакена: «Любовь – это не чувство, а недуг». Какое заблуждение! Недугом является не любовь, а желание любви. Именно отсутствие любви порождает страдания.

– Часто ли фараон бывает здесь?

– Вовсе нет. Он упал с колесницы и переломал руки и ноги, так что теперь прикован к постели. Что за глупость впрягать в колесницу дикое животное! Я регулярно хожу в его опочивальню и забочусь о нем. Он выпроводил всех своих фавориток из гарема, даже Уненес и нубийку.

При одной мысли, что она оттеснила соперниц, хотя речь шла лишь об уходе за выздоравливающим, Неферу испытывала гордость, и это придавало ей сил и энергии.

– А Сузер к тебе наведывается?

У принцессы зарделись щеки, она посуровела и резко ответила:

– Сюда не входит никто. Я сообщила, что больна. – Ее явно раздражали ухищрения Сузера. – Кстати, я и правда больна.

Мне никогда еще не случалось видеть Неферу в добром здравии, хотя ее молодость и твердость характера и могли ввести в заблуждение. Я уже установил, что ее утомляемость является следствием постоянной взвинченности. Впрочем, ее состояние заметно ухудшилось.

– Проконсультируйся с лекарями, – посоветовал я.

– Если бы ты знал, что они делают с фараоном, ты бы этого не предлагал.

Неферу глумилась, хорохорилась – однако я понимал, что она прежде всего не хочет, чтобы кто бы то ни было пытался излечить ее гнетущее состояние. Каким чудом мне удалось преодолеть этот барьер? Несомненно, лишь потому, что она рассматривает меня как полное ничтожество, вообще не считает за человека. Но ведь многим случается исповедоваться первому встречному? Я решил воспользоваться ситуацией.

– Что ты ощущаешь?

Она оценила мою заботу, но все же воспротивилась:

– Ты что, врач?

– Мой отец был целителем, – парировал я, имея в виду Тибора. – Так что ты испытываешь?

– А ты не заметил? Я растолстела. Стала похожа на Туэрис, богиню-бегемотиху!

– Полнота – это не болезнь.

– Я подыхаю с голоду. Постоянно. Ощущаю безумный голод. От малейшего запаха еды просто истекаю слюной. И еще… у меня болит грудь.

– Давай-ка поподробнее, пожалуйста.

– Грудь, – раздраженно повторила она. – И я чувствую боли в животе.

– А приступы тошноты бывают?

Она оцепенела.

– Как ты догадался?

– Менструации есть?

– О, месячные у меня никогда не… то есть я…

Пораженная, она умолкла.

– В общем, нет, у меня их и не было. – В приступе бешенства она закончила: – Кстати, мне это очень облегчило жизнь!

Я поднялся и склонился перед ней.

– Принцесса, ты беременна.

Неферу покачнулась, сделала несколько неуверенных шагов и ухватилась за колонну; после чего, ошеломленная, забилась в глубокое кресло.

– Я?..

Она так усиленно соображала, что глаза вылезали из орбит. Что это? Ужас? Радость? Определить мне не удавалось. Она наверняка испытывала сильнейшее потрясение.

Я же, догадываясь о личности виновника, пребывал в нерешительности относительно своих чувств. С точки зрения обычного человека, ребенок был зачат в результате акта, противного природе, и инцест шокировал меня. Однако под углом династических соображений это оборачивалось нечаянной удачей: при слиянии крови фараона с кровью его собственной дочери ребенок одновременно получал сущности, идущие от Ра.

Внезапно засияв, Неферу вскочила, бросилась ко мне и крепко обняла:

– Спасибо, спасибо, спасибо.

Спутав весть и вестника, она плакала от благодарности у меня на груди.

– Какое счастье!