Темное пророчество

– Не-е-ет!

Мой крик эхом разнесся по широкой просеке, так что даже Люсифер на мгновение застыл. Впрочем, я больше не обращала на него внимания. Вернее, обращала внимание не только на него. Спорить с ним было бесполезно, поэтому я обратилась к нашим солдатам, в ужасе смотревшим на меня.

– Отнимите оружие у наших врагов, – крикнула я так громко, чтобы все могли меня услышать, – и свяжите их! Сохраните жизнь тем, кто сдастся! С остальными можете делать все, что хотите.

Никто не двинулся с места.

– Да чего же вы ждете? – сердито взревела я. – Выполнять!

Солдаты наконец вышли из оцепенения и принялись за дело. Астра и Леннокс, до сих пор безмолвно наблюдавшие за нами с Люсифером, также набросились на трансакийских солдат и разоружили их.

Я снова повернулась к Люсиферу, к своей родственной душе. Его веки дрожали, а кожа была белой как снег.

Я и раньше переживала этот самый момент – еще на утесах Сатандры, когда мне впервые пришлось убивать людей и когда один из людей Авана вонзил Люсиферу в грудь меч.

Горячие слезы текли по моим щекам и капали ему на лицо. Слишком часто Люсифер уже стоял на пороге смерти. Но он не умрет! Не сегодня! Это была отнюдь не решающая битва, и пророчество должно оказаться чушью!

– Можешь отпустить солдат, – задыхаясь, прошептала я.

Теперь наши враги были безоружны и беззащитны. Он выиграл для нас достаточно времени. Он будет жить.

Люсифер судорожно попытался открыть глаза.

– Не могу, – еле слышно прошептал, а скорее выдохнул он.

В голове моей снова появились картины сатандрийского плато. Люсифер с дырой в груди. Мои руки, залитые его кровью. Его бледная кожа, побелевшие губы и пустые глаза…

Тогда я чуть не потеряла его, но мне удалось его спасти. Я смогу сделать это и во второй раз.

– Ты можешь, – возразила я, на этот раз даже не стараясь скрыть отчаяния. – Можешь! Ради меня. Ради Астры и Леннокса. Пожалуйста, Люсифер!

Несколько мгновений, показавшихся мне бесконечностью, Люсифер ничего не отвечал. Он был неподвижен, а глаза его закрылись. Затем он еле заметно покачал головой. Я горько всхлипнула.

Почему он был таким упрямым? Почему он всегда должен был геройствовать, доказывать себе и окружающим, чего он стоил?

Я любила его таким, каким он был. Ему не нужно было жертвовать собой!

В рукаве у меня оставался лишь последний козырь. Если и он не возымеет успех, я больше не знала, что делать.

– Я люблю тебя, – выдохнула я, наблюдая, как Люсифер изо всех сил пытался открыть глаза. Алый отблеск в них исчез. Осталась лишь черная пустота, тупая, безнадежная пустота.

Меня поразило, что никто не услышал, как мое сердце разбивается, будто упавшая на пол ваза.

– Я умру, Люсифер, если ты покинешь меня сейчас. Я лишу себя жизни, потому что, в отличие от тебя, сдерживаю свои обещания.

Это была правда. Я любила его. Эту любовь ничто не могло поколебать.

Люсифер издал какой-то сдавленный звук, но глаза его едва ли приоткрылись. Теперь я больше не могла сдерживаться. Я схватила его за воротник – и, вероятно, отхлестала бы по лицу, если бы он и так не был уже полумертвым.

– Я люблю тебя, ты, гребаный ублюдок! Ты поклялся сражаться за меня – так будь добр теперь сдерживать свои гребаные обещания, черт тебя побери! Если ты подведешь меня сейчас…

Я не смогла закончить. Из горла моего вырвались рыдания. Слезы ручьями лились по моим щекам.

Я не могла его потерять. Ни за что на свете!

– Нет, – простонал он. Прошло несколько мучительных секунд, в течение которых я ждала, склонившись над ним со слезами на глазах.

Мы оказались сильнее старого обрывка пергамента! Он оказался сильнее!

А затем, спустя целую вечность, Люсифер отпустил солдат. Его поза изменилась, и нечеловеческое напряжение сменилось слабостью и вялостью.

Я закрыла лицо руками и вздохнула с облегчением. Я даже не осознавала, что в последние секунды затаила дыхание.

Крики удивления раздавались у меня за спиной. Вражеские солдаты снова могли двигаться и управлять собственными телами – но теперь были связаны и обезоружены, не в состоянии причинить никому вреда. И все благодаря Люсиферу!

Сам Люсифер моргнул, будто пробуждаясь ото сна. К лицу его вновь прилила кровь, а глаза опять обрели свое мягкое свечение. Я никогда еще не чувствовала себя такой счастливой, глядя в его лицо, и с облегчением улыбнулась.

Он был жив.

– Мы сделали это, – сказала я. – Ты сделал это.

Он был жив. Люсифер был жив!

Он остался в живых. Он был цел и невредим.

А пророчество оказалось посрамлено.

Прежде чем Люсифер успел что-либо ответить, подошли Леннокс и Астра. Они тоже выглядели бесконечно счастливыми. Я никогда раньше не видела улыбки на лице Астры, но теперь она сияла. Улыбка сделала ее совсем юной – и, можно даже сказать, превратила в настоящую красавицу.

Леннокс, наклоняясь к своему лучшему другу и помогая ему сесть, смеялся и плакал одновременно. Я тоже не могла перестать улыбаться. Мои руки были в крови, и я никогда еще не чувствовала себя столь вымотанной, как после этой битвы, – но все это не имело значения.

Люсифер остался жив. Астра и Леннокс остались живы. Наши враги были разбиты.