Темное искушение

Вместо молчаливой служанки нашу еду подавала другая девушка, и она не была послушной, невидимой. Она могла бы быть блондинкой-близнецом Кайли Дженнер. Я бы не удивилась, если бы ресницы служанки были густо накрашены линейкой косметики знаменитости.

Она медленно поставила тарелки на стол, позвякивая каждой из них и бросая взгляд в сторону Ронана. Он не делал ничего, кроме того, что просматривал свой телефон и задумчиво проводил большим пальцем по шраму на губе.

Несколько пуговиц на платье горничной были расстегнуты, и всякий раз, когда она наклонялась, она демонстрировала щедрый вырез. И она часто нагибалась. Я хотела сказать ей, чтобы у нее было немного самоуважения, но я не была уверена, что это будет резонировать от девушки, которая, вероятно, имела бы незащищенный секс с Ронаном на первом свидании, если бы он попросил.

Я думала, что он был так занят постами в Инстаграм, что не заметил ее болезненно очевидного интереса — то есть, пока его глаза не поднялись от телефона, не поймали мой и не замерцали с хитрым весельем.

Тьфу.

— Mogu ya predlozhit’ vam chto-nibud yeshche?[83] — знойным голосом спросила горничная Ронана.

Мне не нужно было знать Русский, чтобы понять, что она только что спросила, может ли она «соблазнить» его чем-нибудь еще.

Я ненавидела блондинок.

Когда Ронан смотрел на меня, было ясно, что он наслаждался каждой секундой этого, прежде чем сказать:

— Nyet.

Горничная проследила за его взглядом и, наконец, заметила в комнате кого-то, кроме Ронана. Она осмотрела меня с головы до ног одним взмахом своих глаз. Очевидно, она находила меня не слишком привлекательной соперницей. Я ощетинилась от ее внимательного взгляда, но она уже несла свой поднос из комнаты, бросая на Ронана тоскующий взгляд.

Обычно я с большим уважением относилась к рабочим, но она… что за деревня.

— Что случилось с другой девушкой? — спросила я.

Ронан бросил на меня взгляд, который говорил, что это не мое дело. При мысли о том, что тихая горничная могла иметь какое-то отношение к моему отравлению, мой желудок сжался. Ронан, убивающий кровожадных гангстеров, это одно, а кроткая служанка совсем другое.

— Ты ведь… ничего с ней не сделал, правда?

Его глаза сузились.

— Nyet.

Я догадалась, что это слово было последним, что он собирался сказать. Он становился худшей компанией, чем Хаос. Немецкая овчарка рычала на меня каждый раз, когда я заговаривала с ним, и избегал моего присутствия, будто это у меня были блохи. Я должна была перестать нарушать покой животного, но что-то за его жестким поведением ощущалось настолько одиноким, что это тянуло мои собственные изгнанные струны сердца. Я отказывалась от него отказываться.

Несмотря на то, что Альберт сказал мне, что за кухней теперь пристально следят и что моя еда больше не будет отравлена, я все еще не решалась есть что-либо и последние два дня питалась крошками Юлии. Нерешительность была вызвана тем, что Ронан не сказал ни слова, ради моего успокоения. Учитывая все его требования, которые я должна была съесть с тех пор, как мы встретились, его молчание теперь заставляло меня чувствовать, что ему все равно. Может, я драматизирую, но поскольку я уже начала идти по этому пути, я завладею этим до конца.

Я устроила шоу, тщательно намазывая кусок тоста веганским маслом, которое Полина сделала для меня, хотя я не могла не верить, что Ронан заметил, что единственное, что я действительно глотала, была вода. Ему нечего было сказать по этому поводу.

Пока он потягивал свой чай, тишина послала через меня тревожную энергию. Я хотела, чтобы он сказал что-нибудь, что угодно, чтобы рассеять напряжение в комнате — еще одно «нет», унизительное «зверушка» или даже грубое замечание.

Я как раз пила воду, когда входная дверь захлопнулась. До меня донесся знакомый мужской голос. Потребовалось несколько секунд, чтобы узнать его, и когда я узнала, хрустальный бокал выскользнул из моих пальцев, ударился о край стола, и далекие звуки динь-динь-динь упали на пол.

С колотящимся сердцем я вскочила на ноги.

— Сядь.

Я едва расслышала команду Ронана из-за прилива крови в уши. Мой разум говорил слушать, но тело не слушалось. Все, что я могла сделать, это смотреть на Ивана, когда он вошел в столовую — на кровь на его разорванной рубашке, на его разбитое лицо и на его руки, связанные за спиной. Вид его был так приятен, что слезы жгли мне глаза, но реальность его присутствия вонзилась ножом в живот.

Альберт и Виктор стояли по обе стороны от Ивана, удерживая его за руки. Все трое выглядели ужасно: разбитые губы, синяки под глазами и окровавленная одежда. Из бока Альберта текла обильная кровь, пропитавшая его белую пуговицу.

Холодный взгляд Ивана нашел меня и смягчился с облегчением, прежде чем скользнул вниз по моему телу, осматривая раны, но единственными ранеными были мужчины в дверном проеме. Мой пустой желудок скрутило от мысли, что Иван пытается спасти меня от рук Дьявола, в то время как я обнимаю тепло, оставленное этими же руками.