– Нам бы с этим типом на мечах сойтись, я бы показал ему, чего стоит лучший из бывших аколитов.
– Ты же не получил посвящения в аколиты, не получил серпа-меча.
– Потому что не захотел. Посвящение – это ритуал, формальность. Сил оно не добавляет, кроме способности убивать высших и второго звериного воплощения… Ну, ладно, черный, это прошлое, забыли. Не боись, в случае чего драться смогу.
– Хорошо. Любослав, собери дров. Аркадия, разведи костер. Ты, Орсо, найди воды – Тайви она для Луи скоро понадобится, а я пойду подобью какую-нибудь зверушку.
– С каких пор ты командуешь? – вскинулась Аркадия.
– Хорошо, костер разведет Любослав. А ты на ужин можешь пощипать вереска, потому как провизия осталась у Болемира в сумке, а тебя кормить пока не за что.
Разъяренная женщина вскочила на ноги, ее руки поднялись для плетения заклинания. Хансер позы на поменял, а как у него в руках появились два метательных кинжала, не понял никто.
– Как думаешь, кто быстрее? – устало поинтересовался он. – Хочешь в домен быстрой дорогой?
– Кобель!
– Это значит «да»? – Ленивый замах.
– Спрячь кинжалы!
– Хорошо. А ты держи руки так, чтобы я их видел. Учти, я нервный и мечу ножи без замаха, так что думай над своими жестами.
– Прекратите вы, оба. – Тихий голосок Тайви прозвучал как рокот грома. – Мало нам чужих, так тут еще свои как дети малые. Нашли когда в войнушки играть.
– Вот-вот, черный, – буркнул Орсо, – ты же мужчина, должен быть умнее. Надо было, чтобы и в вас по пуле всадили. Может, прыть поумерили бы.
Аркадия бросила на него испепеляющий взгляд. Вот в тот момент я окончательно и уверился, что нас подставили. Сильнейший отряд поручили девчонке, которая не умеет держать себя в руках. Лучшая боевая повелевающая стихиями – и одновременно никакой лидер. Что ни говори, есть пища для размышлений.
Хансер ушел. А Тайви взяла руководство в свои руки, и уж ей никто слова поперек не сказал. Есть в ней внутренний стержень. Обычно тихая, спокойная и, со стороны кажется, слабая. Хоть я и равнодушен к ее чарам, но и у меня рядом с ней всегда возникает желание защищать и оберегать. Что уж говорить о Лин-Ке-Торе и Хансере. Но когда у других опускались руки, в ней пробуждалось ЭТО. И уже никто не смел ей перечить.
Орсо притащил воды, Аркадия быстро вскипятила ее чарами. Тем временем Тайви перевязала Робина. Он потерял много крови, но держался – все-таки был потомственным высшим. К тому же у него пуля прошла навылет. Даже не морщился, когда штопали его раны. Потом пришла очередь Орсо. Но с ним возни почти не было. Первую помощь он себе и сам мог оказать: друид, хоть и бывший, как-никак.
И наконец, пришла моя очередь. Спирта было аккурат на промывку ран, а жаль. Когда из твоего бедра выковыривают эти кусочки металла, приятного, доложу вам, мало. А уж когда вынимали ту пулю, что засела в кости, Орсо дал мне закусить какую-то ветку и прижал к земле. И не зря. Деревяшку я чуть не перегрыз, а вырывался… Дурь, знаю, но у каждого есть порог того, что он может добровольно вытерпеть. В какой-то миг я почувствовал, как руки Орсо, державшие меня, покрываются шерстью. Понял уже потом, что человеческих сил просто не хватало, чтобы удержать меня. Говорят, низшие изобрели наркоз – такую вещь, которая позволяет не чувствовать боли. Высшие брезгливо отказались от этого изобретения – мол, нам не нужно никаких придумок, чтобы укротить свою плоть. Раньше мне это казалось правильным, теперь – нет.
Но все имеет свой конец (за некоторым исключением, да простят благородные сеньориты мне эту фривольность). И мои мучения тоже закончились. Мы сидели у костра, на прутиках жарилось мясо, а мое тело высшего уже активно работало над заживлением ран. У Орсо так они вообще на глазах затягивались. Все-таки в зверином воплощении он мог вынести гораздо больше. А сам бывший друид тихо ворчал на Хансера.
Это было всего лишь окончанием дикой тирады. Хансер, очень быстро убивающий людей, совсем не умел правильно прервать нить жизни зверя. Лично я, кстати, особой разницы не видел. Ну зарубил косулю – и зарубил. Свежее мясцо, да и бульончика для Лин-Ке-Тора вскипятить можно, благо у Орсо всегда при себе небольшой котелок. А вот бывший друид поднял крик, что, мол, животное – его надо убивать так, чтобы оно не почувствовало боли. Хансер пожал плечами и сказал, что перед смертью минута боли – это мелочь, не стоящая упоминания, и понял, что сказал это зря. Получасовая лекция на таких тонах, что Тайви прикрикнула на обоих, чтобы заткнулись и не тревожили раненого Лин-Ке-Тора. Это было актуально только по отношению к Орсо: Хансеру он не дал и слова в свое оправдание вставить.
Тайви он послушал беспрекословно, но не замолчал, а с криков перешел на ворчание. Хансер оставался невозмутимым. Мы оба привыкли к заскокам Орсо. Вообще не так уж много друзей у нас, чужаков, потому и держимся вместе. Почему чужаков? А я еще не рассказал? Так слушайте, благородные сеньоры.