Темная сторона Луны

Я слушал с непроницаемым лицом. Несущие спокойствие тоже сохранили на лицах каменные маски, слыша, как спартанец мимоходом, с наскоку вскрыл наш хитроумный план. А вот Аркадия и Гюрза – по их лицам Леонид мог бы прочесть подтверждение своих слов. Мог бы, если бы не смотрел прямо в стол, словно это на нем был нарисован сопровожденный пояснительными надписями план захвата Зеленого замка.

– И это вы не сможете объяснить своим мое желание резать крылатых? – закончил спартанец.

– Вот вам настоящий стратег, – хмыкнул Иллюминат.

– Да уж, не нам чета… – Рудовой, поняв, что скрываться нет смысла, тяжело вздохнул, но рука опустилась на меч.

– Надеюсь, всем понятно, что выпускать его теперь нельзя? – Лук моментально оказался в руках у Эдмунда.

– Никто от меня ничего не услышит, даю слово, – с горечью сказал Леонид.

– Этого мало.

– Достаточно! – Бьярни ударил кулаком по столешнице.

– Вполне, – подтвердил Хансер. – И даже не тянись к стреле: убью.

– Спрячь лук, сын, – сказал Вильгельм. – Леониду можно верить.

– Так что, берете? – спросил спартанец.

– Луи, объясни нам все, что может это за собой повлечь, – попросил Рудовой. – Только реки не как человек, которому Леонид спас жизнь, а как живущий в тенях.

Увы, не мог я этой просьбы проигнорировать. Да и кривить душой со своими не мог. Что-то не позволяло, хоть раньше вроде бы такого за собой не замечал. И я ответил, ответил со всей искренностью:

– Прости, Леонид, но слова мои будут не в твою пользу. Ты – с Темной стороны, и ты – не вся Темная сторона. А уж за время пребывания в вашем лагере насмотрелся я достаточно. Ты и сам можешь не знать, кто у тебя сидит на хвосте. Двойная, тройная игра – не твоя, а с тобой. Люди, имеющие принципы, в некоторых вещах очень предсказуемы. И их очень легко использовать. Мы можем доверять тебе, но, приняв тебя, мы рискуем принять и нечто большее, нечто, пришедшее с тобой без твоей воли и ведома. Я не могу изложить тебе это в столь же понятных словах, как ты раскрыл наш план. Но лишь потому, что разброс методов и средств у нас, меркурианцев, ограничен только фантазией. А я слишком молод, чтобы тягаться с теми, кому пара сотен лет.

– Спасибо, Луи, – кивнул Рудовой. – Хансер, думаю, ты поймешь меня, если я скажу, что окончательное решение не должно быть только твоим.

– Согласен. Как решит большинство, так и будет.

Проголосовали сразу. Голоса, вполне понятно, разделились пополам. Вильгельм с сыновьями, Рудовой и Гюрза были против. Последнее меня удивило. Впервые эта смертоносная девчонка не согласилась с Хансером.

Хансер, Руи, Аркадия, Тайви и Бьярни были за. Оставался лишь мой голос. Может, скажи учитель свое слово, все было бы по-другому, но он, по своему обыкновению, молча наблюдал.

– Ну, Луи, что задумался? – Хансер уже предвкушал победу.

– Увы. – Я развел руками. – В свете моих собственных слов я против. Пойми, Леонид…

– Все понимаю. – Он ободряюще улыбнулся. – За вами стоят люди, и вы не хотите рисковать ими. Не забывай, я – царь, этот мотив мне понятнее всего.

– Есть все же Бог, – проворчал Эдмунд. – Погостили – хватит.

– Эдмунд! – Хансер ожег его таким взглядом, что несущий спокойствие опустил глаза. – Во-первых, на ночь Леонид останется у нас в гостях. И как раз это не обсуждается. А во-вторых, когда мы возьмем Город Ангелов, я буду рад его там видеть.

– Благодарю на добром слове, – кивнул спартанец. – Предложением воспользуюсь.

* * *

Тихая ночь. Затишье перед бурей – по-другому не скажешь. Мягкая осень, другой на Луне, по крайней мере у нас, не бывает. Ветер устал играть листвой, спит, как и наш лагерь. А листья деревьев еще не тронуты ни золотом, ни багрянцем. В окрестностях охотничьей избушки уже не поют птицы, а ночные хищники стараются держаться подальше. Костров мы в последнее время не жгли без крайней необходимости. Можно было пройти в двух шагах от крайних шалашей и ничего не заметить. Дозорные – люди леса, от их глаз трудно скрыться, а их самих высмотреть практически невозможно. Люди спали, а не пройдет и недели, как они пойдут в бой, из которого очень мало шансов вернуться живым.

Правда, спали не все. Хансер это время особенно любил. Может быть, потому, что на Плутоне есть все что угодно, кроме таких вот уголков, где кажется, что ты – единственный человек во Вселенной. Плутон был создан, чтобы закалить тело и дух человека, при этом основательно и то и другое исковеркав. О душевном отдыхе речи не шло. Потому и мой друг смотрел на такие места совершенно другими глазами, воспринимая всю палитру ночных красок, гамму тихих шорохов, многообразие запахов, то, на что лесные охотники внимания не обращали в силу обыденности этого всего.