Телохранительница Его Темнейшества, Феникс Тринадцатого клана

– Некогда мне стыдиться. Открывайся! – Дьяр, разозленный, что время уходит, пока тут охрана капризничает, демонстративно занес ногу.

– Как был невежей, пиратское отродье, так и помрешь, – проворчала дверь. Створка нехотя, с издевательским скрипом, начала открываться. Принц все-таки ее подопнул, чтобы поторопилась. Дверь взвизгнула. – Поаккуратнее, больно же! Тебе вообще сюда нельзя, неслух настырный. Мал еще. Ишь, и кровищи не пожалел, лишь бы поперек батьки пойти. И чего приспичило?

– Совсем распустились без папы! – огрызнулся принц, входя в кромешный мрак зала.

Как выглядело сердце Тьмы, не смогла бы рассмотреть и она сама.

Во-первых, ни искры света тут никогда не бывало. Во-вторых, попробуйте сами взглянуть на собственное сердце изнутри.

Дьяр замер, ощущая себя лишь каплей безымянной и бессловесной темной крови, растворенной в океане первозданного мрака.

А через миг он начал падать: опора под ногами исчезла, разверзлась бездонная пучина. Принц взлетел, пытаясь удержаться, но его засасывало вниз, как щепку в гигантский водоворот.

– Кто посмел?! – оглушило его чудовищным рыком.

Что-то вошло в него, разорвав сердце в клочья. Теперь он ощущал себя то ли бабочкой со вспоротым брюшком, то ли комком вывернутой плоти: Тьма впилась в него, копалась в мозгах, кишках и жилах.

– Недостоин! Прочь, морское отродье! – отвергла его Бездна. И швырнула в другую.

Он падал в пропасть, а со дна поднималось к нему нечто огромное, жуткое, жадное. Клокотала чья-то злобная ярость. Выстреливали навстречу огромные тугие щупальца. Дьяр не видел их, но откуда-то знал. По свисту, словно хлестала чудовищная плеть. По ледяным порывам ветра, обдиравшим кожу и норовившим оборвать его крылья.

Принцу пока удавалось уворачиваться от ударов. Но он падал, тщетно взбивая воздух крыльями. Они его не держали.

Принц мысленно воззвал к Матери-Тьме.

Но ответил почему-то отец Сатарф, и весьма свирепо:

– Какого Хурга лысого ты сюда сунулся, мальчишка?! За моей короной явился? Невтерпеж стало? Решил, что со мной все кончено? А не рано?

Невидимая рука ухватила его за шкирку, рванула и поволокла вверх.

– Нужно дворец переставить, отец. Там Зарга ловушку Лике устроила, а мне драться не хотелось… – Дьяр задыхался: край ворота врезался в горло. – Пап, ты совсем вернулся? Ты снова крылат!

– Кабы! И я не вернулся. Я с моей любимой женщиной, а ты меня отвлекаешь, стервец. Тебя моя сокровенная Тень держит. У нее-то крылья невозможно выдрать. К счастью, об этом никто не знает.

Дьяра с размаху швырнуло на твердую поверхность. Проехавшись по каменным плитам, он едва не расшиб голову о стену. Или это был столб? Принц поднялся на четвереньки и не сдержал стона: тело ломило, словно ни одной целой кости не осталось.

– Прости, сынок, не рассчитал, – сказал голос отца, но с такой ухмылкой, что стало ясно: специально проучил.

– Злишься, пап? Не посягал я на твой Трон.

– И зря. Знаю. Не оправдывайся. И не волнуйся, перенес я дворец. Вместе с Заргой и ее свитой. Как ты? Цел?

– Местами. Отец, почему Тьма назвала меня морским отродьем? Я чего-то не знаю о своей матери?

Сатарф ответил через столь долгую паузу, что Дьяру показалось: владыка уже отозвал свою сокровенную Тень.

– Не забивай голову ерундой, сын, – ответил наконец владыка. – Тьма любую женщину рядом с нами будет воспринимать как соперницу. Она считает, что мы должны принадлежать ей безраздельно. И забывает, что тогда у владык не будет детей.

– Но она отвергла меня. Сказала, что я ее недостоин. Почему?

– Это не она, а ты сам чересчур самокритичен и считаешь себя недостойным той роли, которую тебе все равно придется сыграть. А она не любит сомневающихся. Принц Тьмы должен быть дерзким. Ты же способен лишь на наглость, свойственную слабым и трусливым, когда они прикидываются сильными.

– То есть я слаб и труслив? – оскорбился Дьяр.

– А кто прячется за двойников?

– Я всего лишь выполняю твое же требование, как послушный сын.

– Слишком послушный. Я-то уж было обрадовался, когда ты сюда полез, а ты опять не для себя старался. Ну что у меня за сыновья? Только Зарга и способна на воистину темные поступки!

– Мне что, тоже твою подпись подменить, чтобы Тьма меня признала?

– Я чего-то не знаю? – голос Сатарфа стал ласковым, как у откормленного кота.

Дьяр лихорадочно соображал, что ему выгоднее: сейчас наказать сестру руками отца или промолчать, а потом шантажировать гадину? Синица в руках показалась ему куда привлекательнее. К тому же владыка надолго отшибет у Зарги желание мстить Лике. И принц вытащил поддельный приказ. В тот же миг вещественное доказательство рассыпалась пеплом в его руках.

– Так о каком подлоге речь, сынок?

– Эмм… Это я к примеру, – попытался солгать принц.

– Врать мне ты никогда не умел, Дьяр. Тут ты в маму уродился.

– А в чем я, интересно, не в нее пошел? – зато ему удавались отвлекающие маневры.

– Ты же мужчина.

– Ну, разве что.

– Ростом. Крыльями. Цветом глаз, формой зрачка, – начал перечислять владыка. – И… и…

– И все!

– У тебя еще есть рога и когти в боевой трансформации, – вспомнил Сатарф.

– Спасибо копыт нет.