Телохранитель для Оливки (СИ)

Ночевать Оливка осталась дома. Как бы мне ни хотелось забрать ее к себе, я понимал, что девочке нужен отдых. Она почти всю ночь не спала и утром проснулась слишком рано.

Второго января я забрал ее к себе на ночь и снова не давал спать до утра.

Зато сегодня, третьего числа, в одиннадцать дня сидел в своем кабинете и улыбался, как дурак, несмотря на то, что совсем не выспался. Кажется, я влюбился. Да, и мне не страшно себе в этом признаться. Я дурею от Оливии и каждую секунду хочу находиться рядом с ней. В ее объятиях. Хочу ощущать ее запах, слушать ее дыхание и тонкий голос. Что она со мной сделала?

Еще до того, как между нами случилась близость, я мог хотя бы работать, а сейчас каждую секунду в моих мыслях она. Девочка с невероятно глубокими карими глазами.

Взяв телефон, отыскал в набранных ее номер. Захотелось услышать хоть на минуту ее голос.

— Алло, — протянула малышка в динамике телефона.

— Привет, — улыбался, как дурак, но хорошо, что Оливия меня сейчас не видела, подумала бы, что я ненормальный.

— Привет, Игнатушка. А мы с Дамирушкой и Юленькой на заднем дворе снеговика лепим.

От того, как она меня назвала, сердце забилось чаще, и захотелось сорваться и поехать к ней. Обнять и понять, что она чувствует ко мне то же самое, что и я к ней. Но я понимал, что ей нужна и свобода, а у меня работа, дела, которые я и так слишком забросил.

— У вас там интереснее. А у меня бумаги и еще раз бумаги.

— Может быть, отдохнул бы? — заботливо поинтересовалась Оливия, а я понял, что сон мне сегодня не светит.

— Хочу вечером тебя видеть. Соскучился очень.

— Игнатушка, но когда же ты будешь отдыхать? Я тоже соскучилась, но мне проще, я в обед с сыном прилягу, а вот ты…

— Даже если мы будем просто спать, мне хочется тебя обнимать.

В трубке повисло молчание, и лишь дыхание Оливии говорило о том, что она все еще не прервала звонок. Я снова улыбнулся, пытаясь представить ее растерянный вид. Знаю, она сейчас смущается.

— Заедешь за мной? — чуть тише проговорила она.

— Обязательно. Как уложишь малыша, звони. Целую тебя.

— И я тебя целую, — хмыкнула она и первая сбросила вызов.

Бл*дь, я как юнец, которому впервые ответила понравившаяся девушка взаимностью.

Давно я себя так здорово не ощущал, словно ожил. Оливка мой глоток свежего воздуха.

— Понятно! Я тут стучу-стучу в дверь, а он сидит улыбается во все тридцать два.

— О, Миха, привет, друг. Прости, задумался.

Поднялся, пожал руку другу и жестом предложил присесть на диван.

— Я смотрю, у тебя поистине новый год, — отметил он, а я никак не мог убрать с лица счастливую улыбку. — Тебя можно поздравить?

— Я тебе ничего не говорил, — отмахнулся, выставляя руки ладонями вперед. — А ты чего это пожаловал третьего января? У вас же выходные.

— Да чего мне дома делать? Скучно, вот решил прогуляться до офиса. Знаю же, что ты здесь.

— Ладно тебе, давай серьезно, — отмахнулся я, зная, что Мишка просто так сотрясать воздух не будет.

— А если серьезно, звонил Леонидов вчера. Говорит, тебе не дозвонился, ты в интернет не выходил с прошлого года.

— Некогда было. А что случилось? Новости какие-то?

— Новости, Игнат. Успокоиться он не может. Помнишь, картина, номер телефона и наркота?

— И что? Есть результат?

— Есть. Ты даже представить не можешь какой. Этот номер принадлежит сестре Николлеты.

— Николлеты? — удивился я, не припоминая, чтобы у нее была сестра.

— Да, Татьяне. Тебе о чем-то говорит это имя?

Я задумчиво потер подбородок, не понимая откуда у Моретти родственница с русским именем.

— Я что-то совсем ничего не понимаю.

— Друг, там такие тайны, что, может, за Оливию сейчас стоит порадоваться, что с ее муженьком все так произошло. Неизвестно, чем бы все это закончилось, будь он жив.

Я как-то задумчиво посмотрел на друга, а с моего лица улыбку как ветром сдуло. Мне не нравился его тон, и я насторожился, понимая, что скажет он то, что мне не понравится.

Поднявшись из кресла, я прошел к бару и плеснул нам виски. Подал один стакан другу, второй держал, крепко сжимая в руке. Стало жарко, и я ослабил узел на галстуке, а затем сделал глоток обжигающего напитка.

— Игнат, Оливии нужна защита, и хорошая защита, — предупредительно произнес Миша, а я перевел на него настороженный взгляд, — ей могут еще навредить.

Говори!

— Татьяна Шираева, двадцать шесть лет, родилась в Киеве. Ее отец Артем Шираев когда-то имел связь с Аллегрой, ныне Моретти, оттуда и получилась Николетта.

Я даже присвистнул от удивления.

— Да там семейка полна тайна.

— Не то слово! Татьяна переправляла наркоту Даниэлю, а тот в свою очередь ее распространял. Ну и сам был любителем побаловаться.

— А Николлета тогда чего бегала от полиции?

— А она тоже любительница порошка. Да и в последнее время у нее с Даниэлем какие-то терки были. Но меня другое удивило.

— Ты о чем?

— Артем Шираев — бывший муж Лии Александровны Байер. Да-да, мамы твоей Оливии.

Глава 24

Уложив сыночка на обеденный сон, поцеловала его в обе щечки, и счастливая тихо вышла из комнаты.