Телохранитель для Оливки (СИ)

— Зачем она это сказала, — прошептала себе под нос и все же соскользнула по стенке, да только руки Игната вовремя меня перехватили, не позволив упасть на пол.

— Оливка, запомни одно — верь мне, я не предам тебя. Запомнила?

Он не отпускал мой взгляд, а я словно потеряшка в его омутах. Неуверенно кивнула и крепче прижалась к стене спиной, охваченная волнением от его близости.

— Я хочу уехать отсюда.

— Я отвезу тебя. Сам.

Игнат прошел в гардеробную, забрал нашу одежду и, схватив меня за руку, повел на улицу, накинув на мои плечи шубу.

Быстро подал ко входу автомобиль и усадил меня на пассажирское сиденье, сразу же включая в салоне обогрев.

— Успела замерзнуть?

— В себя пришла немного.

— Неужели нельзя одеться нормально? Нет, тонкие колготы, туфли…

— Чулки, — перебила я и замерла, сама не понимая, зачем призналась в этом.

Игнат замер, посмотрев на меня строгим взглядом, а потом, сглотнув, перевел взгляд на парковку.

Мне было жутко стыдно за то, что я сказала, и все то время, пока он прогревал двигатель, я просто смотрела в окно на вход в клуб. Ну вот что, что он обо мне сейчас подумает? Мало того, что как истеричка приревновала его к Людке, так еще кричу, что на мне не колготы, а чулки. Законченная идиотка.

Настроение и так ни к черту. В памяти еще свежи слова Кравец о том, что я зэчка, и со мной противно рядом находиться. Это больно знать, а слышать еще больнее. А тут слова произнесенный слова, которые никак не вернешь обратно.

— А тебе противно? — спросила я, когда мы наконец-то выехали на главную дорогу.

— Ты о чем? — бросил на меня короткий взгляд.

— Тебе противно находиться рядом с зэчкой?

— Оливия, ты не зэчка. То, что ты была в сизо, не означает заключенная! Ты всего лишь подозреваемая.

— Для тебя это так, потому что ты адвокат. Для родителей это так. А для остальных?

— А для остальных — положи на них… Прости. Забей на них просто. Они никто, и не вправе тебя судить.

— Не вправе… — задумчиво прошептала я, но почему же мне так больно. Вопрос риторический, не требующий ответа.

— А Люду я накажу, не сомневайся.

— Игнат? — позвала я и снова обернулась к мужчине. — Ты мне сказал, если я захочу напиться, то… могу это сделать с тобой.

— Хочешь напиться?

— Очень хочу.

Игнат остановил машину на светофоре и перевел задумчивый взгляд на меня.

— Доверяешь мне?

— Я еду с тобой в машине, думаю, что да.

— Значит, едем пить, — подмигнул он и резво развернул машину, — надо твоей охране позвонить, сообщить о смене пути.

— Ааа, куда мы едем?

— Пить, милая, мы едем пить. В самое безопасное место.

Глава 18

— Проходи, будь как дома, — произнес Игнат, положив ключи на комод у входа.

— Красиво у тебя, — отметила я, обведя взглядом квартиру-студию, оформленную в чисто мужских тонах.

— Да уж. Особо уютом некогда заниматься.

— Почему? У тебя достаточно неплохо, как для холостяцкой квартиры.

Я не врала, мне действительно нравился его дом. Встроенные шкафы в стену, большая кровать с черной шелковой постелью, панорамное окно, слева от которого небольшой кофейный столик и два кресла-мешка. Минимализм, но настолько комфортный, что не будь у меня ребенка, тоже бы себе такую берлогу соорудила.

Комнату и кухню разделяет барная стойка красного цвета. Кухонные шкафы тоже выполнены в этом оттенке, а слева от входа одна единственная в квартире дверь. Она явно ведет в ванную комнату. Класс, мне по душе.

Игнат помог снять шубу, и повешал ее на вешалку, тут же размещенную слева от входной двери.

— Разувайся. Ванна, как можешь видеть там, — указал на дверь, о которой я только что упоминала.

— Спасибо.

Я сбросила туфли и с удовольствием вздохнула, наслаждаясь ровной поверхностью. Каблуки — это красиво, но не всегда удобно.

Пока Игнат что-то там включал, доставал, накрывал и нарезал, я прошла в ванную, выполненную в белом и темно-зеленном стиле, чтобы вымыть руки после клуба. Что я могла сказать? У одинокого мужчины явно был свой вкус, и он мне однозначно нравился. Столешница и сама раковина темно-зеленного цвета из мрамора. Это моя слабость. Словно мужчина готовился, ожидая меня в гости, — хмыкнула про себя я. Но нет, конечно, это не так, и просто наши вкусы в некотором роде совпали.

— Оливия, водка, коньяк, ром?

— Давай ром, — ответила я, пройдя из ванной на кухню, после того, как вымыла руки.

— Сейчас еще пиццу закажем, у меня не особо много закуски.

— Ой, давай пиццу. Давно ее не ела, — хмыкнула я, присаживаясь на высокий стул и поднимая ноги на перекладину.

— Сейчас тапочки принесу.

Оставив бутылку, Градецкий прошел к выходу, где стоял комод с обувью. А я, повернув бутылку, отметила неплохой выбор. «Bacardi». Папин любимый ром. Не самый дорогой, но вкусный.

— Спасибо, — кивнула я и одурела, когда хотела надеть тапки, как Игнат, сам надел их на мои ноги.

— Чтобы в последний раз я видел на твоих ногах зимой туфли и чулки. Побереги здоровье.

— Пиццу уже закажи, папочка, — наигранно возмутилась я и подала ему телефон.

— Там еще меню разное, может что хочешь?

— Если есть мидии, то пожалуйста.

— Хорошо, остальное найдем в холодильнике.