Телохранитель для Оливки (СИ)

— А если бы она не бросила его, то Аллегра сама рассказала бы Армандо про аборт. Сказала на самом деле, какая его сестра, — предположил Булат, опережая мой рассказ.

— Именно. Но на тот момент Винсенза уже оказалась беременна. Но страх быть осужденной любимым оказался сильнее. Она бросила Армандо, а сестра отправила ее за границу, в Испанию. Где, собственно, тайно и родился Даниэль.

— Ничего не понимаю. А как он стал сыном Аллегры?

— Ты даже не представляешь, что она за женщина. Там так все запутано. Во-первых, сам знаешь, внешне сестры очень похожи. Аллегра тут же прибрала мужика под свое крылышко. Приласкала, утешила, тот растаял, и они переспали. Вроде как у них стали налаживаться отношения. И Аллегра забеременела, только вот выносить ребенка ей не удалось.

— О-па! Выкидыш?

— Да. Но говорить своему мужу, а под венец она его быстро завела, об этом не собиралась. Ну и уже во-вторых, придумала историю, что беременность протекает сложно, нужно хорошее лечение и смылась в Испанию. К сестре! Армандо всего не знал ведь. Думал, что Винсенза уехала в Мадрид за лучшей жизнью. А женушка наплела, что сестра хорошо обустроилась, поможет с клиникой.

— Подожди, ты хочешь сказать, что Аллегра заставила сестру отдать ей ребенка?

— Да! Именно так и было. Всю ее беременность Аллегра провела в Мадриде. Как я понял Винсенза не плохая женщина, просто слабохарактерная, и на нее легко повлиять. Так и оказался ее ребенок, ребенком сестры.

— Пи*дец, я в шоке! Не думал, что меня может что-то удивить.

— Теперь понимаешь, почему Аллегра не испытывала особого желания сидеть с внуком? Даже если бы Дамир Тимурович не придумал ту историю с малышом, ребенок Оливии все равно был бы чужим для Аллегры. Так внучатым племянником, не более.

— И Даниэля она не особо приветствовала получается.

— Именно. Единственным ударом для нее было, когда муж умер. Вот его она любила без памяти. Странно, как разумом не поехала.

— А что случилось с Армандо? Почему он так рано ушел из жизни?

— Сердце. Мгновенная смерть. Знаешь, а Винсензу действительно жалко. Какие бы грехи в молодости она не совершала, но она до сих пор любит Армандо. А смерть сына стала для нее настоящим ударом. Она ведь так и не сказала ему правду.

— Она отказалась от него, Игнат. Какая жалость? Она выбрала не быть падшей женщиной в глазах любимого, вместо своего ребенка! Вместо собственного сына! — строго произнес Булат сверля меня взглядом.

— Может ты и прав. И все же… мне ее стало жалко. Она так и не жила своей жизнью.

— Настоящая мать будет бороться до конца за своего ребенка. Поверь, я не просто так это говорю.

— Ладно. Мы не в праве судить.

— Согласен! — кивнул Богословский.

— В общем, вот такая история получается. Винсенза говорит, что теперь Аллегре могут пригодиться деньги Даниэля. Они с Николеттой очень сплоченные. Все же девушка родная дочь.

— Ну у Моретти есть, конечно, деньги, но не до такой же степени чтобы убивать его. К тому же некую долю ему подарил Дамир Тимурович. А эти деньги в слуаче смерти Даниэля уходят на имя Оливии.

— Возможно им и этого достаточно, чтобы уехать из страны и жить припеваючи. Но я поговорил с одним следователем. Он должен сделать план-перехват, чтобы задержать Аллегру. А то, что Оливия могла убить мужа ради отцовской доли, я глубоко сомневаюсь. Насколько мне известно, Дамир очень богатый человек. И вряд ли девчонку искусить теми мизерными процентами.

— Я рад, что ты действительно это понимаешь. Скажи, а кроме тебя, Винсенза с кем-то делилась этой информацией?

— Нет. И я попросил ее пока молчат.

— Хорошее решение, — кивнул Богословский, отпивая воду из своего стакана.

— Если семья Моретти причастна к его смерти, и таким образом решили подставить Оливию… то я им сочувствую. Я ведь узнаю, и тогда плохо будет им двоим. Рано, конечно, пока судить, но… их поведение странное.

— Согласен. Если нечего боятся, зачем скрываться? И уж тем более убегать из страны. Спасибо, Игнат, что поделился со мной. И спасибо, что не все Дамиру рассказываешь. У него и так слабое сердце.

— Да, успел заметить. Слушай, у меня осталось полчаса, я хотел Оливии сюрприз небольшой сделать.

— Ого! Уже сюрприз, — хмыкнул Булат, на что я посмотрел на него серьезным взглядом.

— Не то, что ты думаешь. Сегодня утром Лия Александровна скинула мне фото Дамира, сына Оливии. Попросила, чтобы я показал их дочери.

— Боюсь представить, как Оливке тяжело без сына.

— Очень тяжело. И я подумал, какой толк в минутном снимке? Хочу распечатать для нее фотографии.

Мне почему-то казалось, что я правильно поступаю. Ведь Оливия в первую очередь мать.

— Спасибо. Спасибо тебе. Хорошо ты это придумал.

— Скоро Оливию выпишут из больницы, и она вернется в СИЗО, я хочу организовать ей встречу с сыном при переводе.

— А она тебе нравится, правда? — услышал неожиданный вопрос, на который не торопился отвечать. — Передай ей, что мы все ее очень любим и ждем.

— Обязательно передам. Теперь бы я хотел услышать твой рассказ. Не зря ведь ты меня позвал на встречу.

— Не зря. У меня тоже разговор о прошлом. Только теперь другой семьи.