Тело угрозы

– Я просто ушам не поверил: прошло на ура. Он, мне показалось, в дикий восторг пришел – словно ждал именно чего-то такого. Сразу же дал «добро», сказал, чтобы я не хватал себя за руки – места даст столько, сколько потребуется, и попросил сделать все так быстро, как только могу, – и сразу же к нему, не в отдел, а прямо.

– Замечательно. Я рада за тебя.

– Спасибо.

– Больше он ничего не сказал?

– Строго-настрого предупредил, чтобы никому ни полслова, а то кто-нибудь другой подсуетится и перехватит. Сказал, что такой гвоздь непростительно было бы уступить даже родному отцу.

– Разве об этом нужно специально предупреждать?

– Да нет – все и так прекрасно понимают. Скорее, он слишком уж взволновался, по-моему. Может, просто устал – день был длинный.

– Может быть, – сказала Джина задумчиво. – Хотя… что-то не очень хорошие у меня предчувствия. Знаешь что? Давай-ка поскорее уедем отсюда.

Но Минич, чье настроение после разговора с Гречиным резко улучшилось, предпочел бы другой вариант:

– Темно уже, дорога нелегкая, и устал я, откровенно говоря. Лучше бы задержаться тут до утра? Чем плохая идея?

Он встал, подошел к Джине сзади, положил ладони ей на плечи, тем самым договаривая то, что не было высказано в словах.

Джина не стала высвобождаться из его рук. Но покачала головой:

– Слишком рано расслабляться.

– Послушай… Останемся.

– Нет. – Только теперь она повела плечами, сбрасывая его ладони. Встала.

Но у него уже вступило в голову. И не только.

– Так, значит? А с Люцианом спала. Я что – хуже?

И подумал: сейчас даст по морде.

Но она вроде бы не обиделась. Не очень понятно усмехнулась:

– Я и с другими спала, к твоему сведению. Вот такая. И греха в этом не вижу: никого не обманывала и денег не брала. Ну и что?

– Да нет… – пробормотал Минич, опешив. – Ничего…

– Я не против твоей… идеи. Но не сейчас и не здесь. Не в доме Люциана, понятно?

– Когда же? Где? – Миничу уже казалось, что он хочет эту женщину – всерьез и надолго, и даже – давно, хотя последнее было и вовсе нелепым. Такое приключалось с ним не впервые, но каждый раз он переживал все заново. – Может быть, тебя смущает, что Люциан умер? Он не обиделся бы, поверь мне… – И он снова протянул руки, чтобы обнять ее.

– Нет! – На этот раз слово прозвучало резко, как выстрел без глушителя. – Хочешь ночевать здесь – ночуй. А я пойду.

– Ночью? Пешком?

– Ничего. Мне уже приходилось.

Она взяла сумку. И пошла к двери – решительно, твердо ступая.

– Постой!..

– Я сказала – нет.

– Да ладно, будь по-твоему – поедем…

Ему действительно не хотелось сейчас садиться за баранку. Минич был не из тех, кто даже в туалет по малой нужде старается доехать в машине; садился за руль тогда, когда и в самом деле было нужно. Но отпускать женщину одну в ночь, в этой диковатой (на его взгляд) местности было бы совершенно недостойно – тем более что ему хотелось сохранить знакомство.

– Если ты быстро соберешься.

– Ты так спешишь?

Джина ответила не сразу:

– Мне тут стало не по себе…

– Обиделась? – высказал он догадку.

– На тебя? – Она чуть улыбнулась. – Нет, конечно. Просто возникло вдруг нехорошее предощущение. А я верю в такие вещи.

Собирался он недолго – по сути, сборов никаких и не было, взял только все найденные материалы покойного астронома-любителя, погрузил в пластиковый пакет – он всегда носил один такой в заднем кармане брюк на случай, если понадобится что-то купить по дороге. Выключил свет, когда Джина уже вышла на крыльцо. Тщательно запер дверь. Ему уже хотелось и в самом деле сохранить этот домик за собой: теперь с ним было связано и чисто личное воспоминание, пусть и не самое приятное. Подошел к машине, отворил дверцу, включил внутреннее освещение, внимательно оглядел салон, заглядывая даже под передние сиденья.

– Ты что-то потерял?

– Нет. – Минич принужденно усмехнулся. – Подумал, что эти – как их назвать – гости могли что-нибудь и подбросить. Насмотрелся фильмов…

– Если бы только в фильмах, – сказала она. – Нашел?

– Нет. Остался багажник, да и под капот посмотреть стоит.

– Только побыстрее, пожалуйста! – Минич услышал в ее голосе подлинный страх. Покачал головой.

– Ладно, садись. Будем надеяться…

Все же зажигание он включил, преодолевая некое внутреннее сопротивление. Не иначе, как страхи женщины передались и ему? Погода стояла теплая, не было нужды прогревать мотор, и он сразу же врубил скорость и дальний свет.

– Света не надо, – тут же проговорила Джина.

– Без него – до первого дерева.

– Ну пожалуйста…

Минич повиновался, удивляясь своей сговорчивости. Оставил включенными только габариты. Трогаясь с места, предупредил:

– Ехать придется со скоростью пешехода.

– Хорошо, хорошо…

По роще действительно так и пришлось двигаться – небо затянуло облаками, и света от него не было никакого, подфарники давали видимость на расстояние двух-трех метров. Когда выехали на поляну, стало можно немного прибавить, здесь не было опасности налететь на препятствие. Они проехали примерно полпути до предстоявшего подъема на дорогу, когда Джина вдруг крикнула вполголоса:

– Стой, стой!

Он тут же затормозил – невольно, просто сработал рефлекс.

– Что такое?